– Ты это не придумал? – Она усмехнулась.
– Обижаешь!
Она знает его достаточно хорошо и почти поверила. Когда Караваджо занимался своей «работой», он всегда оставался человеком. Вламываясь в дом во время Рождества, он раздражался, если замечал, что календарь открыт не на той странице. Часто разговаривал с животными, которые оставались одни в доме, цветисто обсуждал проблемы питания и давал им большие порции еды из холодильника. Зверушки платили благодарностью, радостно встречая его в следующий раз.
Она идет с закрытыми глазами вдоль книжных полок в библиотеке и вытаскивает наугад книгу. Это сборник стихов. В середине между разделами находит чистую страницу и начинает писать.
«Он говорит, что Лахор – древний город. Лондон по сравнению с Лахором достаточно молод[83]. Я говорю, что родилась в еще более молодой стране. Он говорит, что у них давным-давно знали порох. Еще в семнадцатом веке на картинах, изображающих придворную жизнь, рисовали фейерверки[84].
Он небольшого роста, чуть повыше меня. Всегда серьезен, но улыбка обаятельная. У него твердый характер, но он этого не показывает. Англичанин говорит, что это один из „священных“ воинов. Но у него особое чувство юмора, более буйное, чем предполагают хорошие манеры. Вспоминается: „Я перезвоню ему утром“. О-ля-ля!
Он говорит, что в Лахоре тринадцать ворот, названных именами тамошних святых, императоров или направлений, куда они ведут.
Слово „бунгало“ происходит от „Бенгалия“?..»
В четыре часа дня Кипа опустили на привязных ремнях, напоминающих отчасти парашютную подвеску, отчасти альпинистскую обвязку, в яму. Он оказался по пояс в грязной воде, рядом с бомбой «Эсау» длиной около трех метров. В коричневой воде обхватил бедрами металлический корпус бомбы – почти так же, как, он видел, делают солдаты с женщинами в уголках танцевальных площадок на военных базах. Когда устают руки, он опускает их на деревянные распорки на уровне плеч, которые устроены, чтобы мокрая земля не обваливалась в колодец. Саперы выкопали яму вокруг этой смертоносной туши и установили деревянную опалубку до того, как он прибыл на место. В 1941 году начали появляться «Эсау» с новым взрывателем типа Y. Это была вторая такая бомба, с которой пришлось иметь дело.
На предшествующих семинарах и совещаниях английские саперы признали, что единственное правильное решение при обезвреживании такого взрывателя – нейтрализация. Это была огромная бомба. Почему-то ее поза напоминала Кипу страуса. Жидкая грязь, устилавшая дно колодца под холодной водой, не давала должной опоры ногам, а, напротив, засасывала их, и он медленно погружался. Предвидя подобную ситуацию, сапер снял ботинки, потому что они наверняка застряли бы в глине; позже, при подъеме, от резкого движения он мог бы сломать лодыжки.
