— Мне все равно! — я посмотрела на великана. — Он ведь не замолчит?
— Я помогал ему, носил ингредиенты, варил их в котле, выполнял все, что он говорил мне, а после того, как однажды он добился прорыва в исследованиях, колдун решил, что пора начать экспериментировать на людях, и выбрал меня — я не сопротивлялся, не боролся. Месяц за месяцем он испытывал на мне снадобья, каждый раз я выживал: да, у меня болел живот, кружилась голова, меня рвало, у меня отнимались ноги на пару дней, но я выживал. А потом однажды я выпил эликсир, превративший меня в великана, и знаешь, в тот день, стоя в лаборатории, я ощутил себя настоящим: великан — вот кто я! Вся моя злоба стала визуальной. Прошло время, и я снова обратился в малирика, маленькое слабое существо, я сказал колдуну, что чувствую себя прекрасно, и на радостях он выпил эликсир, ликуя, что раскрыл загадку, но сила не пришла к нему, вместо нее его встретила смерть. Он корчился на полу в муках, а я радостно за этим наблюдал.
— Значит, ты воссоздал формулу и решил заняться грабежами?
— Грабежи? Нет, я решил стать тем, кем захочу, не быть ковриком для вытирания ног.
— Красивая и грустная история, зачем ты рассказал мне ее, я, конечно, не понимаю, — я попробовала пожать плечами. — Все равно я ее не запомню.
— Альрин! Выбирай! Ты с ней или с нами. — Янс не дождался ответа. — Убейте ее!
Великан, стоящий рядом со мной, зарычал.
Вот и пришел час битвы, в который решится кому жить, а кому умирать — немного театрально, но если это был мой последний день на земле, то почему бы и нет. Неожиданно ворота рядом с нами прогнулись, будто со стороны улицы на них кто-то давил. Ворота не поддавались, засов сдерживал деревянные двери. Они вновь прогнулись, затем еще раз, послышалась эльфийская ругань.
— Что ты делаешь?! — испугался Янс.
— Я? Я стою с этой стороны.
А теперь небольшое лирическое отступление, настолько небольшое, что вы даже не успеете соскучиться по Вороне, а мы уже к ней вернемся.
После встречи с великанами малириками наемники разделились. В темноте переулков спящего города, освещенного только серебряным светом полной луны, наемники шлепали по лужам и преследовали монстров. Черный Рыцарь гремел доспехами, эльфийки ругались, а гном пыхтел и свистел, как чайник, держась позади остальных. Марафон завершился рядом с цирюльней, где на брусчатой мостовой в грязи лежал скомканный кусок ткани. Сильвия, до сих пор перепачканная черной смолой, первая подошла к находке и, подняв ее, развернула.
