— Рапорт подал.
— О чем вы писали рапорт?
— По личному вопросу обращался, — с трудом выговаривая слова, отвечал Нестеров. — Насчет этого самого…
— А ты посмелее, сержант, откровенно говори, — непроизвольно переходя на «ты», подбодрил его Ромашков. Он чувствовал, что у сержанта на душе тревожно.
— Да, уж скажу начистоту. На счет расписки обращался…
— Какой расписки?
— Стало быть, обыкновенной. Просил разрешения в загс сходить.
— То есть, как это в загс? — удивленно спросил Михаил.
— Вот это развеселил! — воскликнул Пыжиков. — Значит, задумал жениться?
— Так точно, товарищ старший лейтенант, — сгребая ладонью выступившие на лбу капельки пота и поглядывая на изменившиеся лица офицеров, облегченно ответил Нестеров.
Офицеры молча переглянулись. Старший лейтенант, стараясь сдержать приступ смеха, отвернулся, нагнувшись, взял лежавший у ног кусок щебня и отбросил его к забору, где колыхалось подвешенное на веревке белье.
Капитан Ромашков, пряча улыбку в строго поджатых губах, с нарастающим интересом смотрел на Нестерова. «Так вот она „история с прачкой“, — вспомнив ухмылку дежурного, подумал Михаил.
Нестеров, помаргивая светлыми ресницами, безостановочно вертел в покрасневших от солнца руках конец ременного повода, глядя куда-то в сторону.
За забором в кустарнике щебетали птички. Над пограничной вышкой кружился орел. Казалось, что в этой сонной утренней тишине можно услышать шум его крыльев. Но сейчас было слышно, как белоногий конь, пережевывая травянистую пену, позванивая колечками, словно свадебными бубенцами, мерно дышит, щекоча теплой губой солдатский затылок.
— Значит, решил вступить в законный брак? — Ромашков не мог скрыть озадаченной улыбки, потянул пальцами козырек фуражки и наклонил голову.
— Так точно, товарищ капитан, приходится, — убежденно и решительно ответил Нестеров.
— Как это приходится? Тебе еще служить больше года, — сказал Михаил, чувствуя, что своим упрямым и настойчивым взглядом солдат ставит его в тупик. За внешним смущением и подкупающей застенчивостью скрывалась твердая сила воли, сломить которую было не так-то легко.
— Я понимаю, что не положено, — пошевеливая белесыми бровями, продолжал Нестеров. — Все, товарищ капитан, понимаю. А оно выходит так, что тут моя судьба…
— Да он просто голову морочит!
— Ладно. Погоди! — движением руки Михаил остановил Пыжикова и, обращаясь к Нестерову, спросил: — Что вам ответил капитан Земцов?
— Товарищ капитан Земцов взыскание дал… Потому что я самовольно за забор вышел, тут неподалеку.
