В назначенный час съехались почётные гости, среди них был министр просвещения. Министр считался либералом, и носился слух, что его хотят заменить.
Министр обратился к студентам с речью, его прервали аплодисменты, когда он напомнил, что Московский университет, воспитавший многих людей, ставших гордостью своей родины, должен дать России ещё много талантов.
— Ваша задача — закончить курс, получить диплом и стать полезными сынами своей страны. Вы должны вывести Россию на широкий светлый путь…
Выступление министра закончилось аплодисментами и криками „ура!“.
Но когда выступил новый ректор, его не стали слушать. Понеслись крики: „Долой!“ И вдруг прозвучал чудесный баритон, он вдохновенно пел рабочую марсельезу: „Отречёмся от старого мира…“
Хор сотен голосов подхватил бунтарскую мелодию. Она, властная, широко понеслась под сводами старинного зала.
В море звуков потонул громовой голос ректора, тщетно призывающего студентов к порядку.
При первых же звуках марсельезы министр встал и тихо вышел. Ректор неистовствовал на трибуне. Он стучал кулаками и ногами, но мощные голоса заглушили все его попытки восстановить порядок.
Когда стала затихать марсельеза, ректор, не считая себя побеждённым, зычно крикнул:
— Господа студенты! Волею великого русского царя…
Снова крики „долой!“, свист, шум — и опять взвился мощный баритон, заставив притихнуть студентов.
А баритон пропел:
В России нет царя и нет закона,
Есть столб, а на столбе корона….
Сотни голосов сопровождали эти слова свистом и улюлюканьем. Взбешённый, но обессиленный ректор поспешно ушёл. Студенты остались обсуждать план дальнейших действий. Сочиняли ультимативные требования: возвращение прежнего, либерально настроенного ректора, прекращение репрессий по отношению рабочих. Но предъявить эти требования не удалось.
На другой день университет был закрыт. Цепь полицейских и жандармов охраняла все входы.
Начались массовые аресты. Был арестован и Андрей Громов. Охранка не могла добыть прямых улик о его участии в революционных кружках. Его обвиняли в том, что он первым запел марсельезу.
Хотя доказать, что голос принадлежал именно Андрею, не сумели, всё же в административном порядке его выслали в Ташкент.
Елена была готова к худшему. Она выехала следом за Андреем.
Дело о студенческих беспорядках закончилось в августе, а выехать она смогла только в сентябре.
