Наконец после нескольких дней трудной дороги по угрюмым горным тропам они остановились в ветхой лачуге горца. Два горных хребта пересеклись перевалами Экизляк и Керланкуль. Путникам было известно, что за одним из них раскинул свои становья Молдабек.
Горец встретил их по обычаю гостеприимно. Он сготовил сытный ужин из мяса горной козы, вскипятил кумган ключевой воды, извинившись, что не может угостить их чаем. Андрей достал свой чай, а одну оставшуюся целой пачку подарил хозяину. Этот подарок окончательно расположил угрюмого человека к пришельцам. Он предупредил Андрея, что на пустынном перевале могут встретиться барсы. Они здесь очень свирепы. Несколько лет тому назад барс напал на его жену, собиравшую валежник, охотник подоспел, казалось, вовремя, выстрелом уложил зверя, но жена умерла от ран. С того времени охотник стал беспощадно истреблять барсов. Вот эти восемь шкур — свидетели его мести.
После чая легли спать. Утомлённые путники быстро и крепко уснули. Они были удивлены, когда хозяин разбудил их.
— Неужели утро? — воскликнул Андрей, выходя из лачуги.
Кругом в ущельях лежали глубокие тени, но вершины гор посветлели. Пора было выступать в трудный поход. Позавтракав, тронулись в путь. Горец проводил их до того места, откуда козья тропа, хороша заметная, шла к перевалу. Простившись, он вернулся назад, чтобы следить за конями, которые могли уйти далеко.
Крутой подъём был труден. Андрей, утомлённый долгой верховой ездой, был рад случаю размяться и, не рассчитывая сил, шёл на приступ крутизны. Сулейман действовал иначе. Заложив посох за спину, он держал его двумя руками и, слегка наклонившись, шёл размеренным шагом. К полудню, когда стало сильно пригревать солнце, Андрей совсем выдохся и на привале лежал тяжело дыша. Сулейман набрал валежника, вскипятил чай и приготовил холодное мясо. Он казался совсем неутомленным. Отдохнув, опять двинулись в путь. Солнце зашло за горы, в долинах и ущельях сгущались тьма, только отблески заката догорали на вершинах гор.
Сулейман остановился.
— Вот наш ночлег. Это логово будет нашим приютом, — он указал на небольшое отверстие в скале, освещённое последними лучами солнца.
— Мой дорогой мудрец, вершина перевала близка, не лучше ли подняться и там заночевать?
— Молодой Сокол, вложи меня в пращу своего гнева и метни в пучину ничтожества… Но дальше и шагу сделать нельзя. Сейчас лучи солнца загаснут, а до восхода луны много длинных часов.
Говоря это, Сулейман сбросил с плеч мешок, нагнулся и заглянул в отверстие.
