Этот треножный шёпот странно подействовал на брата. Надвинув картуз на глаза, распахнув поддёвку, он с купеческим шиком окликнул пробегавшего мимо официанта.
— Эй, паря, спроворь-ка графинчик с закуской, а коли каюту добудешь, на чай заработаешь.
Нашлась двухместная каюта и графинчик с закуской, да крепкий чай "по-купецки", с полотенцем. Вздохнули свободнее. Незаметно выспросили у официанта, кто едет на пароходе. Оказывается, в ресторане косовский пристав играет в карты с лесопромышленником Фёдоровым.
Из боязни быть узнанными, Казаковы решили притвориться пьяными и завалились спать на целые сутки.
Утром пароход причалил к пристани. Там ожидал наряд полиции. Около двадцати человек при шашках и с кобурами на поясе выстроились на берегу по обе стороны сходней.
Братья через иллюминатор с тревогой смотрели на полицейских.
Аристарх рассмеялся:
— Погляди, чем обернулись наши страхи!
С парохода сходил поддерживаемый под руки, совершенно пьяный пристав. Фуражка у него была сбита на затылок, ноги заплетались, ножны шашки стучали по деревянному настилу. Очевидно, он сделал попытку поздороваться со своими подчинёнными.
— Здравия желаем, ваше благородие! — гаркнули вразнобой полицейские и, поспешно подхватив начальника, усадили в пролётку.
Путь в Пермь был свободен. А там встреча со Свердловым!
* * *
Широко раскинулась красавица Кама. Тысячелетиями омывает она болотистые, лесистые берега, входит в теснины, бьётся могучей волной в каменную груду утёсов, а потом мчится всё дальше и дальше, заливая левы и низменный берег, на вот вырывается на зелёные просторы и плавно несёт свои воды в лоно могучей Волги.
На палубе парохода, облокотясь на поручни, стоит Аристарх. С волнением вглядывается в берега, озарённые утренним осенним солнцем. Скоро Чистополь. Брат внизу, в каюте, укладывает вещи. Решил сойти на пристани, пробраться в родное село, повидать жену. Заодно захватит спрятанные до ареста пятилетние паспорта. С ними будет открыта дорога на окраины царской России. А ему плыть дальше в Казань. Там — любимая. По ней тоскует. Всегда перед ним её серые глаза. Первый разговор запечатлелся навечно.
Неловким деревенским парнем стоял он перед учительницей сельской школы и робко просил:
— Евдокия Фёдоровна, дайте почитать… Очень прошу вас.
— Так я же всё рассказала.
— Хочется прочесть самому, да и братан пусть ознакомится с работой Ленина.
— Но эта работа запрещённая. За неё и я и вы в ссылку угодим! Нелегальная литература…
