Едва стаскиваем с Энн платье, как она набрасывается на оба члена. Так ей неймется, что даже не ждет, пока мы разденемся. Пока Эрнест стягивает с нее чулки, сучка переворачивается на живот, рвет мою ширинку и тычется лицом… облизывает яйца, хватается за член, а потом засовывает его в рот, точно леденец.
— Пощупай меня сзади! — кричит она Эрнесту. — Хорошенько!
Раскидывает ноги… показывает все, что у нее там спрятано. Эрнест щекочет между бедрами, засовывает в дырку пальцы. Энн трется грудями о мои ноги… вертит головой, как будто хочет заползти в штаны, а потом вдруг вскакивает и трясет перед нами задницей, словно танцует хулу.
— Вернись, блядь! — ору я.
Бесполезно. Пытаюсь схватить за ногу… Энн убегает к дивану. Прыгает на него, поворачивается брюхом кверху, разводит ноги и показывает нам свою пизду. Хочет, чтобы ее трахнули, хочет почувствовать кол под задницей и вовсе не стыдится сообщить нам о своем желании. Растягивает края… трет пальцами расщелину… Если из такой дырищи потечет, тут уж без водосточного желоба не справиться… из ее джунглей хлынет река сока… река, которая напитает цветочки, произрастающие на заднице.
Сид успел раздеться и прибывает к дивану одновременно с Эрнестом.
— Не трогай ее, приятель, — предупреждает Сид. — Даже не пытайся трахнуть ее, пока на тебе штаны… Вот увидишь, промокнут так, что тебе придется их сжечь. Давай сделаем так: ты готовься, а я пока сам ее вздрючу.
Энн наплевать, кто именно будет ее трахать… раскинулась, будто капкан поставила, и ждет первого попавшегося ротозея. Сид запрыгивает на нее, и пружина срабатывает. Энн обхватывает его руками и ногами, точно в тиски берет… задница приподнимается в рабочее положение. Инструмент у Сида напоминает дубинку для усмирения лошадей и мулов, но ей сейчас именно такой и нужен. Пара движений, и ненасытное чрево поглощает его целиком и полностью. Эрнест устремляется к треноге и торопливо отщелкивает кадр за кадром. Зад Сида подпрыгивает, как у жокея.
— Боже! — вскрикивает Энн через минуту. — Я вот-вот кончу. Кто-нибудь… дайте же пососать…
Я еще не настолько тронулся, чтобы давать свой единственный член ополоумевшей сучке… он у меня на всю жизнь, и я не собираюсь им рисковать — отхватит половину, и что тогда? Энн тянется ко мне… я отступаю… она кричит что-то Эрнесту. Он тут как тут, всегда готов… засовывает в самую глотку, и стерва довольно урчит. По лицу Эрнеста видно, что бедняга уже осознал свою ошибку, но делать нечего, назад ходу нет.
