Меня перевезли в Якиманскую часть, в арестный дом. Я заснул крепким сном…»
Из Якиманской части Каляева перевели в Бутырскую тюрьму, в Пугачёвскую башню. Через несколько дней его посетила жена убитого им Сергея Александровича, великая княгиня Елизавета Федоровна.
«Мы смотрели друг на друга, — писал об этом свидании Каляев, — не скрою, с некоторым мистическим чувством, как двое смертных, которые остались в живых. Я — случайно, она — по воле организации, по моей воле, так как организация и я обдуманно стремились избежать излишнего кровопролития.
И я, глядя на великую княгиню, не мог не видеть на её лице благодарности, если не мне, то во всяком случае судьбе, за то, что она не погибла.
— Я прошу вас, возьмите от меня на память иконку. Я буду молиться за вас.
И я взял иконку».
Свидание это впоследствии было передано в печати в неверном и тенденциозном освещении.
Из заключения, где он находился в ожидании суда, Каляев написал своим товарищам несколько писем.
Позволю себе лишь выдержки из них, которые показались мне уместными для иллюстрации внутреннего мира человека, совершившего подвиг.
«(…) я — в пределах моего личного самочувствия — счастлив сознанием, что выполнил долг, лежавший на всей истекающей кровью России.
Вы знаете мои убеждения и силу моих чувств, и пусть никто не скорбит о моей смерти».
«Вся жизнь мне лишь чудится сказкой, как будто всё то, что случилось со мной, жило с ранних лет в моём предчувствии и зрело в тайниках сердца для того, чтобы вдруг излиться пламенем ненависти и мести за всех…»
«Помилование я считал бы позором».
Каляева судили в особом присутствии Сената 5 апреля 1905 года. Он произнёс замечательную речь:
«Прежде всего, фактическая поправка: я — не подсудимый перед вами, я ваш пленник. Мы — две воюющие стороны. Вы — представители императорского правительства, наёмные слуги капитала и насилия. Я — один из народных мстителей, социалист и революционер. Нас разделяют горы трупов, сотни тысяч разбитых человеческих существований и целое море крови и слёз, разлившееся по всей стране потоками ужаса и возмущения. Вы объявили войну народу, мы приняли вызов. Взяв меня в плен, вы теперь можете подвергнуть меня пытке медленного угасания, можете меня убить, но над моей личностью вам не дано суда. (…) Великий князь был одним из видных представителей и руководителей реакционной партии, господствующей в России. Партия эта мечтает о возвращении к мрачнейшим временам Александра III, деятельность, влияние великого князя Сергея тесно связано со всем царствованием Николая II от самого начала его. Ужасная Ходынская катастрофа и роль в ней Сергея были вступлением в это злосчастное царствование (…)»
