Часы пробили пять пятнадцать, а она уже умылась и оделась. Корсет она затянула неплотно, хотя принято затягивать его сильнее, но какой смысл доводить себя до последнего издыхания? Надев ботинки, она повязала грубый фартук и только тогда похлопала Энни по плечу.
– Просыпайся, красавица, время вставать и браться за дела.
Энни заныла:
– Еще минуту. Это твоя работа – разводить огонь в печи, а не моя. Вот и иди.
Она перевернулась. Лицо опухло от усталости, светло-каштановые волосы спутаны – настоящее воронье гнездо.
Спустившись вниз, Эви влетела на кухню, и тут же мыши на полу бросились врассыпную. Она замерла, но через несколько секунд все они исчезли.
– Гады проклятые. – Она всегда ненавидела мышей и всегда будет их ненавидеть. Печь наверняка плохо работает, хотя миссис Мур говорила, что огонь нетрудно развести, если есть небольшой ветерок, чтобы была тяга. А если его нет во всей округе, тогда что? Эви опустилась на колени и принялась выгребать золу в ведра, оставленные Кевом, коридорным. Ага, вот звук его шагов. Заходит в дом, значит, принес уголь. Кев спал в коридоре на жалком подобии кровати, но накануне вечером он сказал ей, что однажды станет дворецким и тогда покажет этому гаду – своему дяде в Консетте, который хотел, чтобы он работал на сталелитейном заводе.
– Тут и твоя растопка, Эви. – Он то ли не умывался, то ли угольная пыль, как и положено, с утра уже покрыла его лицо. Ну вот, бумага и растопка заложены, теперь очередь угля. Знакомый запах подействовал на нее успокаивающе. К тому же это был высококачественный уголь, без примеси сланца. Эви открыла вытяжку, подожгла бумагу и принялась молиться.
Кев засмеялся.
– Тут тебе помощь не нужна. Ветер сегодня яростный.
Энни сзади произнесла:
– Ты знаешь, он правильно говорит. Огонь займется мгновенно.
Кев исчез в коридоре – ему предстояло почистить обувь, все двадцать пар, включая ту, что принадлежала слугам наверху. Энни вечером замочила графитовый порошок для чистки печей, и они работали до седьмого пота, так что у Эви волосы стали совершенно мокрые. Наконец печи заблестели, но все равно не так, подумала Эви, как у мамы дома.
– И так сойдет, – с тяжелым вздохом проворчала Энни. – Старуха Мур все равно ничего не видит, даже в очках.
Они взялись чистить печную решетку наждачной бумагой, и к концу работы руки у них были ободраны и запачканы сажей, а ногти обломаны. У мисс Мэнтон кухню убирала Сьюзан из Хоутона, и только теперь Эви поняла, как ей тогда повезло. Чайник уже кипел, пора было браться за бисквиты и чай для миссис Грин, мистера Харви и миссис Мур.
