Фудым же от этой двуглавой и дивного света в кристалле обрел вдруг снова ясность мышления. Они были сродни, как я понимаю, — его Храм в голове и эта женщина времен царя Соломона. Старый Фудым выглядел абсолютно счастливым… Он задавал ребе вопросы: «Где именно в просторах Вселенной находится та планета, откуда извлек Асмодей это странное существо — поразить Соломона, зодчего Первого Иерусалимского храма? И почему пришелицу эту никто не вернул назад?»
Ребе стал помаленьку приходить в себя, он сиял и светился, будто помолодел, и делался все торжественнее, трепетнее. Он говорил Фудыму, что сейчас ответит, сейчас он ему ответит на все вопросы, и бормотал чуть слышно: «Совершенно прав был коллега, это действительно ересь, которая может разрушить рассудок». И вслух уже восхищался: «Вот что значит честь мундира и чистота ордена: не искал славы себе, а наложил на себя цензуру!»
Мы пришли к своему имуществу и легли, и ребе поведал нам всю историю с этой двуглавой. Лань моя, это уже не гематрия, а просто красивая агада. Я думаю, эту историю каждый ребенок в Израиле знает, и, если вам снова скучно, не читайте!
— Итак, Авреймалы, — начал ребе, — предстал однажды перед царем Соломоном князь демонов. «Ты ли тот, о котором все говорят, что он всех мудрее? А не желаешь, покажу тебе нечто, чего ты сроду не видел?» — простер руку к стране Тевель, и появился человек о двух головах. Задрожал Соломон и велел отвести двуглавого в отдельную комнату. Расспросил он его, какого он роду-племени, где обитает, есть ли солнце у них и луна? Пашут ли тоже, жнут ли, как мы, пасут ли стада, молятся ли Господу Богу, как мы, дети Адама? Все разузнал, что хотел, и спрашивает: «Хочешь, конечно, вернуться?» — «Еще бы!» — обрадовался двуглавый. Привели Асмодея, и велел Соломон отправить гостя обратно. «Нет, — сказал Асмодей, — теперь вовеки он не вернется!»
Старик Фудым сидел возле ребе, сладко зажмурив глаза, тихо, блаженно кивая, будто забытое вспоминал, будто сам был свидетелем этой древней, волшебной сцены. Она отчетливо вставала в его памяти, он отпускал странные замечания:
— И тогда, ребе, он остался жить на земле!
— Остался жить на земле, совершенно верно, Авреймалы, и женился на нормальной земной женщине, и та родила ему семерых сыновей: шестеро уродились в мать, а седьмой — о двух головах, как и отец, — уродом… Прошли годы, умер отец, и поднялся между наследниками спор. Он был об имении, ибо тот человек, отец их, посвятил себя землепашеству и быстро сделался богатейшим на свете. Седьмой утверждал, что он о двух головах, что их двое, — в наследстве он требовал две доли!
