– Благодарю вас. – Ни выражение ее лица, ни интонации не выражали ни малейших эмоций, однако я не восприняла это как признак виновности. Куда более вероятно, что ей не хотелось обсуждать свою утрату с посторонним человеком. Я ее не осуждала. Мне оставалось лишь догадываться, каким испытанием стал для нее этот прием.
– Прошу меня извинить, я на секундочку. – С этими словами Андре оставил нас, и я заметила, как он направился к Берил Беланже. Он что-то ей сказал, и на ее лице вспыхнула мимолетная улыбка.
Когда Майло заговорил, мое внимание вновь обратилось к нему и мадемуазель Беланже.
– Должен признаться, что у нас с женой есть скрытые мотивы присутствовать на сегодняшнем приеме.
– Вот как? – удивилась она. В ее голосе слышалась лишь легкая учтивость, и я подумала, не слишком ли рано Майло поднял эту тему.
У него, похоже, не было таких мыслей.
– Я понимаю, что сейчас не лучшее время, чтобы говорить о делах. Возможно, мы вернемся к этому вопросу чуть позже или же в следующий раз, когда окажемся в Париже…
Затаив дыхание, я ждала ее ответа. Я опасалась, что она согласится, а мы лишимся единственного шанса установить контакт с этой семьей. Я надеялась, что Майло не навредил делу своей прямолинейностью. Однако когда он играл, то почти всегда выигрывал. Эта ситуация ничем не отличалась от игры.
После недолгой паузы Сесиль едва заметно покачала головой и ответила:
– Нет, все нормально. Что именно вы хотите обсудить?
– У моей жены появился интерес к парфюмерии, – начал Майло тоном, в котором превосходно сочетались насмешливость и снисходительность. – Я говорил ей, что она может покупать любые духи, какие пожелает, но этого оказалось недостаточно. Ей захотелось иметь духи, выполненные на заказ.
– Я слышала, что иногда вы делаете такие духи, – продолжила я, приукрашивая то, что мне рассказали о ее собственных, единственных в своем роде духах. Стоя рядом с ней, я уловила их аромат. Теплый и пряный, он гипнотизировал своей насыщенностью. Слияние ноток бальзамина, ветивера и легкого дуновения еще чего-то экзотического, что я затруднялась назвать, напомнило мне о тонких благовониях. Он был не такой женственный, как я ожидала, однако загадочный и завораживающий. Теперь я понимала, почему продавщица парфюмерного магазина говорила об этом аромате с таким благоговением.
Мне показалось, что на лице Сесиль мелькнуло нетерпение, хотя она постаралась это скрыть. В глубине души она была человеком деловым, и ее, вероятно, могла посетить мысль, что мы весьма ценные клиенты.
