— Твою мать, Алекс, какого хрена?! — раздался возмущённый крик одного из моих сокомандников на канале связи.
Но я его не слышал: гаусс-винтовка, гордо именуемая мной дилетантом пушкой, раз за разом посылала иглообразные болванки в дезориентированных и обездвиженных роботов ВБИ. И это было чертовски приятно. Ощущать крохотные вибрации из-за вылетающего из ствола снаряда, видеть всё вокруг с высоты огромной боевой машины и чувствовать силу, которая способна без оглядки на законы и правила делать то, что нужно мне.
Но, опять же, только до выхода из строя моего изрядно избитого МБЕ. Который, судя по увеличившимся красным строкам состояния, начал уже разваливаться от такого с ним обращения.
— Ты нас чуть не задел! Аккуратнее, козлина!
— Пошёл в задницу. Выполняй свою часть плана, после боя сочтёмся.
— Если после этого боя будет кому считываться! Следи за выстрелами! — рявкнул тот и отключился.
Когда вражеские МБЕ были уничтожены (они, видимо, не ожидали от нас такой наглости и в первые мгновения растерялись и не смогли вовремя среагировать, чтобы преодолеть оверрайд системы, а дальше было поздно), я совершил ещё несколько выстрелов в сторону складов, а потом начал методично уничтожать любые намёки на вооружённое сопротивление. Уж чему-чему, а стрелять меня научили хорошо. И пускай я сейчас стрелял с помощью робота, но принцип-то один.
Уже после уничтожения всего, что могло быть полезным на этой базе, я один за другим превратил в груды обломков на тот момент ещё более-менее дееспособные МБЕ, находившиеся в ремонте. Когда дело было завершено, мне оставалось только запустить систему самоуничтожения в моей машине, отойти от стены и катапультироваться из робота.
Не хватало еще, чтобы данные обо мне, в автоматическом режиме снятые машиной, попали к британцам.
Кабина в спасательной капсуле, перемахнув через стену, грохнулась среди какого-то мусора, изрядно меня тряхнув. Но увидеть это мне удалось только после того, как меня выковыряли из этой самой кабины.
И только тогда, когда мы отошли на очень большую дистанцию, затихшая ремонтная база полыхнула яркой вспышкой самоуничтожившегося робота.
Я не мог согнать улыбку с лица, пугая своих товарищей, ибо сила и запах пьянили.
Запах победы.
После этого момента я решил, что сделаю все, чтобы стать пилотом МБЕ, и то, что мне было на тот момент не больше пятнадцати лет, ни о чем мне не говорило. На войне взрослеешь быстро, да и в нашей команде было всего трое человек старше двадцати.
