Она чуть приоткрыла дверь и спросила шепотом:
— Что тебе тут нужно? Лучше убирайся отсюда потихоньку, потому что народ у нас не очень любит таких, как ты.
Старуха глядела на нее одним глазом, ярким и блестящим, как у дрозда.
— Девица с огненной головой и с добротой в сердце — вот вам отличный знак, что тут скоро начнется хороший бедлам, настоящий шабаш.
Кэтрин недоуменно уставилась на незнакомку:
— О чем это ты?
Цыганка оперлась о дверной косяк и заглянула в судомойню:
— Вон та скамья неплохо смотрится, чтоб приютить мешок старых костей, что тряслись по дорогам с самой утренней зари.
— Да не могу я тебя впустить, — нервно озираясь, сказала Кэт. — Хотя и хотела бы. Мне за такое здорово влетит. Вон в саду есть скамейка. Можешь там пока посидеть, а я, может, смогу принести попить, прежде чем ты поедешь дальше.
Старуха продолжала не мигая смотреть на нее. Потом сообщила:
— Беда ждет тебя на пути, пустишь ты меня внутрь или нет.
Кэт отступила на шаг назад.
— Какая беда?
— А за это, моя милая, ты меня покормишь, — сказала цыганка, нюхая воздух, словно щенок мопса, и ставя ногу на порог.
— О нет, лучше идем-ка со мной, — быстро сказала Кэт, не желая допустить, чтобы ситуация вышла из-под контроля. Девушка выскользнула из судомойни, защелкнув за собой дверь, и повела старуху прочь, в сад, чтобы ее не было видно из окон кухни. Цыганка уселась на скамейку под яблоней и со вздохом облегчения сбросила с ног кожаные туфли с длинными носами.
— Гнусная обувка, такая же гнусная, как змей с дерева в Эдеме, — пожаловалась она, яростно растирая пальцы ног своими похожими на огромные клешни ладонями. — Я за них в Эксетере хорошую цену заплатила, серебром, а к Плимуту вся измучилась. — Она помолчала, потом распрямилась. — Наверное, придется купить в Пензансе новые.
Кэт ничего на это не сказала, и старуха закатила глаза.
— Будь доброй девицей, подай мне какую-нибудь серебрушку, а я тебе судьбу предскажу.
У Кэт перехватило дыхание.
— Так ты ворожея? Умеешь читать судьбу по линиям руки?
— Духи одарили меня таким умением, — скромно сообщила старуха. — Но оно лучше действует, когда ему помогают серебром.
— У меня нет серебра, но я могу принести тебе что-нибудь поесть, если ты голодна. Только что хлеб испекли…
Старуха недовольно засопела.
— Не могу же я надеть ломти хлеба на свои старые разбитые ноги, не так ли? — резко бросила она.
Кэт отчаянно захотелось услышать предсказание своего будущего. Но последнюю свою монету она позавчера отдала матери, и до следующего понедельника ей денег не получить.
