— Жаль... А я-то надеялся... Так надеялся... — тяжело вздохнул Миша и сильно закашлялся.
Глава восьмая
ЛЕВКА СТАНОВИТСЯ «ЧЕЛОВЕКОМ ЗМЕЕЙ»
На другой же день Дойнов забрал Левку и Сабину из детского дома. Репетировать начали во дворике.
— Каучук — особый жанр, — объяснил Левке Дойнов. — У тебя должны расходиться позвонки. Но не слушай, ежели кто треп пустит, что это для роста плохо. Болтают.
— Как? — испуганно спросил Левка.
— Не бойсь. Ты знаешь, что каждый человек к вечеру становится ниже ростом?
— Ну да? — не поверил Левка.
— Не слыхал, темнота? За счет жидкости между позвонков. За день человек находится, намыкается, его позвоночный столб на сантиметр-полтора дает усадку. Отдохнет тело за ночь, утром снова подлиньше стал. На себе проверь! Смерься утром и вечером — увидишь. А ежели артист, кто работает каучука, повиснет руками на турнике, расслабит мышцы, повисит минуты две, то его тело вытянется на десять-пятнадцать сантиметров, а то и поболе. Так должно стать и у тебя. Потренируемся. Ничего страшного. Увидишь. Помять тебя, конечно, придется. Но коли артистом решил стать — держись!
Дойнов поставил побледневшего Левку лицом к себе. Левка сделал мостик. Дойнов с силой потянул его за плечи. Мальчик вскрикнул.
— Терпи! Твоя башка должна лечь на задницу! Гнись назад! Гнись! Сызнова гнись!
Дойнов опять больно надавил, и Левка еще раз вскрикнул от боли.
— Не бойсь! Не сломаю! Теперь садись на пол.
Громадина борец всей своей тяжестью стал давить на мальчика сверху, мять ручищами. Эта пытка продолжалась около двух часов. Вспотевший, измученный, Левка к концу репетиции еле дышал.
— Теперь сходим в баню, попаримся как следует, потом обедать. Любишь париться-то? Молодец!
— Потри спину, — попросил в бане Дойнов.
Левка принялся намыливать огромную мускулистую спину атлета, изо всех сил натирать ее мочалкой. И тут взгляд его упал на изуродованные уши борца. Левка подумал:
«А может, набрехал Мишка, что у борцов уши жесткие? На вид они совсем мяконькими кажутся... Может, он ничего не знает про уши-то? Просто отцу поверил... Вот бы пощупать... Нет, неудобно... А момент самый подходящий... Когда еще такой будет...»
Уши-пельмени были совсем рядом. Они дразнили, манили... Левка слегка ткнулся в них носом, но ничего пе почувствовал. Решившись, наконец, он как бы ненароком задел намыленной мочалкой правое ухо Дойнова, схватился за него двумя пальцами, быстро ощупал сверху вниз.
«Действительно, как из камня. Одни хрящи. Не сбрехал Миша. Может, и насчет борьбы они с отцом правы?..»
