Раскрыв буфет, она взяла старенький, треснувший чайник, сняла крышку, вытащила из него огрызок карандаша.
— Держи, писака-бумагомарака! Кому писать-то собрался?
— В Круглоозерное. Чтобы дровец подкинули, книги кое-какие прислали, продукты. Ребята туда завтра собираются.
— Ты насчет повидлы пропиши, чтобы дали. Кончилась повидла-то!
— Ладно.
— Ну и пишешь ты! Словно куры набродили! — сказала стряпуха, заглянув в бумагу. — Сам-то небось не поймешь, что написал.
— Держи! — воспитатель передал записку Левке.— Вы когда вернетесь?
— Числа второго. Так как же насчет пятерки?
— А зачем тебе деньги?
— Хочу купить курицу брату. Он только что из изолятора. Ушами болел.
— Ладно, раз такое дело, держи пятерку. С Новым годом!
Очень довольный Левка вышел из избы, крепко зажав в руке деньги, и, поеживаясь от холода, побежал к дому. Метель почти совсем утихла.
— Подъем! — громко закричал он, входя в комнату.
— Какой подъем? Каникулы. Дай еще поспать, — недовольно буркнул Миша, накрываясь с головой одеялом. Изо рта Миши шел пар.
— Подъем, говорю! Дрова есть! Будем топить!
— Да здравствует тетка Настя! — радостно завопил Васильев, поднимаясь с постели.
За ним следом начали вскакивать и остальные ребята. Только Миша по-прежнему лежал в пальто под одеялом, пытаясь согреться.
— Сейчас водой оболыо! — пригрозил Левка.
— Попробуй облей, — сказал Миша. — Графин-то замерз!
— Зато есть снег! — крикнул Васильев и, собрав с подоконника снег, сунул его Мише за шиворот.
Миша завизжал, закашлялся и тут же вскочил с постели под общий хохот ребят. Натаскав дров, они первым делом истопили баньку. Банька топилась по-черному. Черным было все: и закопченные стены, и низкий потолок, и два котла, в которых кипятили воду, и бочка с холодной водой. На полу лежал толстый слой ярко-желтой соломы для тепла.
— Эй, Левка! — крикнул густо намыленный Васильев сквозь горячий плотный туман, пахнущий рогожей, вениками, простым мылом, копотью. — Поддай-ка еще!
— Спятили! — застонал тощий Миша. — И так дышать нечем!
— Сам на холод жаловался? Грейся теперь! Пар костей не ломит! — с хохотом воскликнул Левка, плеснув воду из деревянного ушата на кучу раскаленных камней. Вода закипела.
— Ой, задохнусь, ой, не могу! — завопил Миша, давясь раскаленным воздухом.
— Хочешь охладиться, айда за нами! — крикнул Левка, пробежал через предбанник, широко распахнул дверь и, громко хохоча, голышом нырнул в сугроб.
Следом за ним выскочило еще несколько смельчаков. От их раскрасневшихся тел валил пар. Окунувшись в снег, ребята, визжа от холода и восторга, стремглав вбегали обратно в жаркую баньку и что есть силы колотили друг друга вениками.
