Мари сбежала от супруга, вернулась на бульвар Мадлен и с ребячьей радостью заказала гербы на дверцы своей новой кареты.
Болезнь прогрессировала с невероятной быстротой. Мари искала спасения от нее на курортах, переезжая с одного на другой, гонясь за жизнью, которая ее покидала. Ее видели в Спа, в Эмсе, откуда, возможно, в приступе раскаяния, она написала Перрего письмо: «Простите меня, дорогой Эдуард, умоляю вас на коленях! Может быть, у вас достанет любви на два слова: прощение и дружба. Напишите мне: Эмс, графство Нассау, до востребования. Я здесь одна и очень больна. Так поспешите же, Эдуард, простить меня! Прощайте…»
Ответа Мари не получила: Перрего много путешествовал, и письмо дожидалось его очень долго. Вконец разболевшись, Мари вернулась в Париж, потому что хотела жить только там, и несколько недель подряд ее видели в театральных ложах и на праздниках, куда она являлась, словно тень былого. Она осталась одна и, чтобы жить, как привыкла, продавала свои драгоценности. Свет забыл о ней…
Но о ней не забыл один ее прежний возлюбленный. Александр Дюма-сын написал Мари 18 октября, что получил от одного из своих друзей нерадостные вести о ней, что он уезжает в Алжир и просит ее написать ему туда «до востребования». Простила ли она его за то, что он ее покинул? Он все еще любил ее и винил себя. Но он тоже не получил ответа. У Мари не было ни сил, ни желания ему писать. Она уже никуда не выезжала. Ухаживали за ней горничная и ее подруга Клеманс Прат. Клеманс смотрела на бедняжку с отчаянием. Мари в белом халате до полу, обвязав голову красным платком, только и могла, что сделать несколько шагов от кровати до стула. Ночами она не спала, сидела у окна и с завистью смотрела на людей, выходивших из театра и отправлявшихся ужинать.
Настал день, когда Мари не смогла подняться и поняла, что все кончено. Клеманс пришла сказать ей, что приехал ее муж и хочет ее видеть. Мари ему отказала. Он хотел заставить ее жить за границей, не приехал, когда она просила его о помощи, да и английский брак был пустой комедией…
Эдуард расстроился и уехал. Не прошло и часа, как цветочница принесла огромный букет камелий, но Мари на него даже не взглянула. Ничего ее больше не интересовало, она ждала одного: конца своих мучений.
И хотя она сказала Клеманс, что не хочет больше видеть ни одного мужчину, все же позвала викария из церкви Святой Магдалины, и он пришел, чтобы примирить ее с Господом. Она исповедовалась, а за окнами гремел карнавал. 3 февраля 1847 года Мари Дюплесси скончалась. Рядом с ней были горничная и Клеманс Прат.
