— Почему так спать охота?
— Немного сонной травы добавили. Она и успокаивает заодно, — ответил Гиль. Он довел меня до кровати. Даже одеялом помог накрыться.
— А все равно страшно, — прошептала я сквозь сон.
— Не бойся. Завтра будет новый день. Завтра все будет хорошо. А пока закрывай глаза и спи, — прошептал он. Провел ладонью по моим волосам.
Сон. Снился какой-то кошмар. Холодный и неприятный. Но он затягивал в водоворот, пока кто-то не взял меня за руку. Я видела силуэт, который скрывал снег, а самого гнома не видела. Знала, что это не человек. Видела короткую ладонь с плотными пальцами, которая крепко держала меня за руку и вела из этого дурного сна. А потом буран исчез, вместе с гномом. Стало тепло и спокойно. После этого я окончательно уснула и уже без кошмаров.
Дни просто слились в какой-то туман. Мы ехали целый день, а потом останавливались на постоялом дворе, чтоб поужинать и лечь спать. Спать хотелось постоянно. Как мне потом признался Гиль, дело было в чае. Так как было несколько срывов у женщин, то они просто решили перестраховаться. Чем ближе мы подъезжали к цели, тем сильнее начинал давил страх, который вставал комом в горле. Приходило понимание, что обратного пути не будет.
— Это правда, что из гор у нас не будет возможности выбраться? — спросила я как-то раз Терна. Сама не поняла, как осталась в столовой, несмотря на то, что уже все спать отправились.
— Ты тоже собралась бежать? — спросил он, внимательно посмотрев на меня.
— Что значит тоже?
— А то и значит. Только и слышу разговоров про побег в самый последний момент, про захват саней. Какие в этот раз женщины боевые. Такое придумывают.
— Я не собираюсь бежать. Мне и бежать некуда. Мой дом очень далеко отсюда. И корабль, который может доставить обратно, возможно, никогда не причалит к берегу ваших земель. Он может больше не вернуться. Поэтому бежать мне некуда. Но я хочу узнать правду.
— Два ребенка и вернуть выкуп в казну рода мужа. После этого ты можешь уйти. Только это все тяжело выполнить. Выкуп очень большой. Обычный торговец средней руки копит лет тридцать на него. Стражник лет сорок или сорок пять. Но покинуть горы можно, хотя, у нас предпочитают решить проблему. Если самим не получается, то старейшины помогают. Очень редко бывает, что все так плохо, чтоб ничего нельзя было решить. Но бывает, что тоска по родным краям затмевает рассудок. Может кто из детей, что не помнят прежней жизни, но выросли в горах, решаются уйти. Некоторые возвращаются, когда не могут себя найти там. Но случаев ухода я могу перечислить на пальцах своих рук. И три раза случаев возврата и разочарования.
