Между тем в ту «целомудренную» эпоху мужчинам частенько подворачивались возможности разглядеть рвущихся замуж девиц даже «в деталях». То Лиява с Элювой «забудут» вход в походную баню за собой прикрыть, то средь бела дня пойдут плескаться на Тису в чем мать родила, а то и просто присядут под кустик в пяти шагах людной тропинки. В общем, девушки умело будили в мужчинах желание и скоро повыскакивали бы замуж вслед за старшими сестрами, но тут произошла череда непредвиденных событий, расстроившая эти планы.
Однажды, прогуливаясь среди прибрежных сосен за философской беседой с византийским дипломатом и шпионом Приском Панийским, Аттила увидал знакомую компанию из Атяшева – Ведяпу, Симдяша, Автая и Кавтозея с обезображенным рысью лицом. Как видим, задача взять себе в бою знатных римлянок и поселиться в их дворцах так и не была пока решена.
Завидев вождя, братья кулями повалились к его ногам:
– Приветствуем тебя, о величайший из великих!
– А ну-ка быстро поднимитесь, молодцы, – скомандовал шаньюй. – Я лично видел, как вы разрушали Аквилею, брали Тицин и Медиолан. Скажите-ка лучше, где ваш отец – приехал ли, как я велел?
В отличие от Александра Македонского, гуннский вождь терпеть не мог проскинезы – древнеперсидского обряда ползания в пыли у ног повелителя. Комизм ситуации усугублялся тем, что проскинеза была распространена в Восточной Римской империи. Только что Аттила высмеивал сей варварский обычай перед Приском, поэтому остроумный «резидент» сейчас старательно прятал улыбку.
– Вот шатер, где живет наш отец Пичай с обеими женами и тремя незамужними дочерьми, – указал Ведяпа по праву старшего из братьев. – Наши женщины разводят здесь свиней, в стаде уже пятьдесят голов, сегодня же свежая копченка попадет на твой стол, досточтимый вождь.
– Зайдем-ка, поприветствуем старого каназора, – пригласил Аттила Приска и шагнул в отогнутый полог шатра. – Привет тебе, Пичай!
Старик, чинивший рыбацкую снасть, был застигнут врасплох настолько, что забыл повалиться к ногам повелителя.
– Здравствуй, о великий! – вымолвил Пичай задрожавшими губами. – Ильдико, а ну-ка быстро собери на стол, почетные гости у нас! Дочка это моя, младшая.
Из угла с шитьем в руках поднялась тоненькая шестнадцатилетняя девушка необычайной красоты.
– Здравствуйте, – сказала она почти шепотом, широким жестом приглашая гостей.
У нее были прекрасные, огромные зеленые-презеленые глаза.
– Ильдико? – повторил потрясенный шаньюй. – Нет-нет, спасибо, мы не голодны, правда ведь, друг мой Приск?
