Галя наблюдала за ним с тоской в глазах. Двери закрылась, она снова завыла. Конвульсии чуть поутихли, теперь она не меняла форму ежесекундно. Человеческий инстинкт самосохранения вместе со звериным стремлением к выживанию заставили разум подчинить тело. Ей удалось уловить то особое состояние перехода, ту хрупкую команду, которой в совершенстве владел отец. Теперь ей удавалось на несколько минут застыть либо в теле человека, либо волка. Но это равновесие стоило ей громадных психических усилий, она знала, что не продержится долго и трансформации вновь могут стать неконтролируемыми.
22 августа 2000 года
0.15
Влада помедлила секунду и набрала номер сотового Алексея.
Ответа не было.
Обида и раздражение на напарника ушли сами собой. Осталась только тревога. Тревога, с которой ничего сейчас нельзя было поделать.
Так ждут человека, ушедшего в море, ждут, надеясь на возвращение, на спасение, ждут, зная, что ничем помочь нельзя.
Надо попытаться уснуть… Возможно, завтра ей понадобятся силы.
Она устала. Действительно устала. Но сон не шел. Она лежала, глядя на темное небо, виднеющееся в окне. Потом показалась луна, и Владе стало совсем тоскливо…
22 августа 2000 года
0.27
— Алексей! Пожалуйста, помоги мне… Пожалуйста… Лешенька, помоги мне…
Он открыл глаза. И тут же зажмурился. В глаза светила луна. Несколько секунд он лежал неподвижно, потом шевельнулся и тут же задался вопросом: что болит больше голова или бок?
— Пожалуйста, Леша, помоги… Я не могу больше! — голос звучал рядом.
Последнее предложение вырвалось у Гали против воли. Она видела, что опер, с которым она целовалась сегодня днем, зашевелился… и у нее появился шанс. Нужно только не упустить его.
— Алексей!
Он чуть приподнялся на локтях.
— Галя? Это ты?
— Пожалуйста, Алексей, помоги мне.
Алексей постарался встать, но земля тут же начла уходить из-под ног, в голове зашумело. Зажав ладонью ушибленный бок, он сел, прислонившись спиной к стене.
Он смотрел на Галю, удивляясь, почему она жива до сих пор? После всего, что он видел… Видел ли?
Девушка стояла на коленях около противоположной стены и сжимала руками шею.
Алексей присмотрелся. Тускло блеснуло серебро.
— Боже! Кто это сделал? — тихо спросил он.
— Отец Антона, — она держалась из последних сил, — Алексей, пожалуйста, помоги мне! Сними этот проклятый ошейник! Пожалуйста!
Он прикрыл глаза. Никто не заслуживает такой участи, никто.
Если он снимет… хотя вообще сможет ли сделать это? Что с ребрами? Похоже, ему здорово досталось… Перед глазами замелькали сцены, свидетелем которых он был. Влада скажет, что мне все это померещилось от удара по голове.
