— Сдается мне, что много будет работы нашим «илам», — сказал он, снимая шлем и не очень-то восторженно отвечая на приветствия друзей. Ворчливый тон его как-то не вязался с его молодым, приятным лицом, высокой и статной фигурой.
Озеров, хорошо знавший этого веселого, неунывающего парня, с любопытством посмотрел на него и спросил:
— Чем недоволен, Петр Иванович?
Орлов заговорил не сразу, хотя отлично понимал, что от него ждут каких-то новостей.
— Говорят, что Гитлер перебрасывает крупные резервы на наш фронт, — глянув на товарищей, сказал он. — Грозит нам устроить «котел».
Разом заговорили все, кто был в этой тесной землянке. Летчики, как заправские стратеги-полководцы, принялись разбирать обстановку на фронте, предлагать свои решения, рассуждать о замыслах врага. А обстановка была сложной. И хотя было ясно, что судьба группировки предрешена, гитлеровцы оказывали отчаянное сопротивление, надеясь на помощь извне.
Аэродром 707 ШАП располагался на берегу Дуная, у деревни Мадоча, южнее Будапешта. До города было рукой подать.
Штурмовики уже летали в район Будапешта и хорошо знали обстановку, так что пошуметь да поспорить им было о чем. Но вдруг в землянку вбежал посыльный из штаба и громко выкрикнул:
— Старший лейтенант Озеров здесь?
— Здесь, — отозвался Евгений.
— Вас вызывает генерал Белицкий.
— Ого, к самому генералу! — проводил Евгения недоуменно Петр Орлов. — Что-то будет!
Озеров вышел из землянки, глянул на небо. Низко-низко, над самой землей, висели седые облака. Казалось, они и не двигались вовсе, повиснув белесыми космами. Идет снег — и довольно густо. О полетах и речи быть не может.
Когда он вошел в землянку командного пункта, командир дивизии генерал-майор авиации Геннадий Иванович Белицкий стоял у стола. Высокий, слегка сутулый, седой человек с чисто выбритым строгим лицом, он быстро посмотрел на Озерова, знаком приказал обождать и снова углубился в изучение карты.
— Товарищ старший лейтенант, — обратился наконец генерал к Озерову, — сегодня в одиннадцать часов вам надлежит пролететь над Будапештом и разбросать листовки с ультиматумом советского командования о капитуляции гитлеровского гарнизона. При выполнении задания оружия не применять. Ведомый — по вашему усмотрению. Ставлю вас в известность, что в это же время с двух участков фронта от наземных войск в расположение противника направятся для вручения ультиматума офицеры-парламентеры. Готовьтесь к выполнению задачи. Команду на вылет дам лично. — Помолчав, он добавил: — Задача важная, ответственная, почетная. Поручаем ее вам, коммунисту. Решается судьба тысяч людей. Многих тысяч.
