— Спасибо, Коля, спасибо, дорогой! — взволнованно произнес командир, рассматривая блестевший на солнце серебристый портсигар.
Николай Сербиненко был один из самых лучших летчиков в полку. Дисциплинированный, исполнительный. Много говорить не любил. К этому времени он имел уже богатый боевой опыт. Воевать начал с лета 1942 года и за это время совершил более 600 боевых вылетов на самолете По-2, около 30 вылетов на Ил-2. Грудь его украшали четыре ордена.
Николаю сначала было трудно летать на штурмовике из-за маленького роста. Приходилось перед каждым вылетом на сиденье класть самолетные чехлы, чтобы он мог иметь хороший обзор и доставать руками до тумблеров. Правда, вскоре изобретательные механики сделали для него специальную подушку. Ножные педали выдвигали до отказа — иначе ноги не доставали до них.
Поэтому на самолете Сербиненко, кроме него самого, никто не летал. А летал он смело, уверенно, в полку гордились этим летчиком. «Мал золотник, да дорог», — кажется, что именно про него была сложена эта поговорка. Сербиненко и привез Озерову подарок из родных краев в Болгарию.
— Мы все вместе собирали землю в этот портсигар, — нарушив молчание, сказал лейтенант Георгий Дорохов. Его смуглое худощавое лицо покрылось легким румянцем.
Механики и летчики наперебой стали рассказывать, как они получали новые самолеты, с какой радостью встречали их рабочие завода. Полк уже почти два месяца находился за границей, и каждая весточка с Родины наполняла сердца летчиков гордостью. Кажется, что это их думы тогда выразил поэт Михаил Исаковский в песне, которую все сразу же разучили и почти каждый свободный вечер напевали:
И под звездами балканскими
Вспоминаем неспроста
Ярославские, рязанские
Да смоленские места.
«На чужой стороне Родина милей вдвойне», — говорится в народной пословице. Лучше не скажешь!
Озеров спрятал портсигар с землей в планшет, оглядел товарищей.
— Еще раз спасибо вам! — сказал Евгений.
— Товарищ командир, пусть это будет вашим талисманом, — предложил лейтенант Петр Орлов.
— Почему только командира? — возразил ему младший лейтенант Косарев. — Командир всех нас водит в бой, значит, его талисман — это наш талисман, — многозначительно заключил он.
— Правильно! — поддержал его кто-то из летчиков.
— Не торопитесь, — возразил Озеров, улыбаясь. — Если разговор зашел о талисмане, то скажите, что это такое?
— Талисман и есть талисман, — ответил Косарев.
— Давайте присядем да поговорим, — предложил командир звена старший лейтенант Михаил Антипов.
