– У меня же каблуки восемь дюймов! – с мольбой простонала она.
– А мне выдали лапти сорок первого размера, но я тебя догоню и убью. Сначала раздену, потом убью. Крутишь моим хвостом перед моим Витторио!
Светло-лиловое тельце левретки мелко вибрировало. Она скребла коготками по изысканному кружеву, вдавливаясь в большую человеческую грудь, словно могла спрятаться внутри.
Додошина спустила её на пол.
Холмская глядела, как собачка зарывается в трен, сквозь пелену внезапных слёз. В носу было сыро, в горле першило.
Эвелина беззвучно плакала. Впервые хозяйка тряслась сильнее, чем её питомец. Чтобы унять дрожь, она заговорила.
– Если тебе так нравится платье, ты можешь поносить его после меня.
– Это! Моё! Платье! – взревела Холмская. – Ты мне его вернёшь!
– Давай я его верну в салон проката, а ты уже оттуда возьмёшь – и носи сколько хочешь. Адрес… Из головы вылетел.
– Аха!
– У меня визитка с собой есть. Позволишь за сумочкой сходить? Там, кстати, квитанция, тоже доказательство…
Вера обмякла. Она обязательно изучит документ, обнюхает каждый уголок, колупнёт синий отпечаток фирменного штампа, хотя уже сейчас ясно – злодейка говорит правду. Гнев кипел вхолостую, не мог остановиться так сразу. Додошина, может, и не тырила дизайнерский наряд, но кое-что точно украла: сказочное воссоединение с Витюшей. Можно продолжать злиться на неё.
С лязгом открылась дверь.
– Вера, Вера.
Холмская обернулась.
Физиономия Лотуша сияла в предвкушении шутки:
– Осторожно, злая собака!
Левретка высунула укоризненную мордочку и закатила глаза.
– Опоздал, мы уже помирились, – улыбнулась Лина.
– После драки собаками не машут, Витторио.
Троица продефилировала обратно в квартиру.
Тоненькие лапки семенили под прикрытием трена: его словно нёс паж.
*
– Виктор понял, что если дальше будет тянуть, мы съедим весь дом, – загоготала Марина Жарченко, когда хозяин наконец подвёл гостей к хранилищу шедевров. – Отбил у меня Похитонова?!
Вера ахнула и недоверчиво покосилась на Лотуша.
– Сама поражена такой прытью, – донеслось из-за пончика, которым дородная Марина отгородилась от дальнейших расспросов.
– У тебя есть Похитонов? – вцепилась в Витьку Холмская.
– В кабинете висит. Я ради него и позвал тебя вообще-то. Неужели забыл сказать, когда видео записывал? Или не влезло, когда обрезал файл?
– Туда влезло довольно длинное и туманное размышление о любви сквозь года, навсегда, никогда, города, провода, поезда.
– А, – всплеснул руками горе-отправитель. – Так вот это же про Похитонова как раз! Ты так его любила, магистерскую писала о нём, я и подумал, что ты пронесла любовь сквозь годы…
