Разбойниками полн Афганистан:
На всех тропах — засада иль капкан,
Опасен путь! Ты это знай, птенец мой!
Махтумкули
Что ж, я дерзну, проверю «день и год»,
Узнаю, что сулил мне звездный ход.
Все в божьей воле: если смерть придет,
То я и здесь паду в пыли, отец мой!
Азади
Ну что ж! С тобой согласен Азади.
Быть может, радость ждет нас впереди.
Тебя благословляю я — иди,
Господь с тобою, поезжай, птенец мой!
Махтумкули
Фраги ликует: все мечты сбылись,
И снова сердце птицей рвется ввысь!
Прощай, отец, пред истиной склонись
И бога обо мне моли, отец мой!
Как несчастен человек!
Гол родится — дай халат;
Подрастет — давай чурек;
Молоку уж он не рад.
Лет семи — нужда опять:
Чтобы радовалась мать,
Чтобы истину познать,—
Книгу дай — исток услад.
Крепнут руки и спина,
Близко юности весна;
Скоро девушка нужна,—
Косы черные до пят.
Свеж и сладок юный рот,
К наслажденью он зовет;
А затем — пора забот:
Хлеба нужно для ребят.
Ум гордыней обуян,
Жаждет власти, новых стран;
Рум возьмет и Франгистан,—
Мало: дай Лагор, Багдад!
А когда придет недуг,—
Горы золота вокруг
Не спасут от горьких мук:
Нужен в сердце новый клад.
А как смертный час пробьет,
Все земное отойдет:
В мире больше нет забот,
Нужен только божий взгляд!..
Ах, Фраги, чтоб путь сыскать.
Смысл глубоких дум понять,
Ум тропой добра послать,—
Мудрый нужен друг иль брат!
Сгодится на худой конец килим,
Если у нас халата не окажется.
Бедняк насытится куском сухим,
Если муки когда-то не окажется.
Надеется весною бедный люд,
Что урожай вознаградит их труд,
Беда, когда чарык твой станет худ,
И кожи на заплаты не окажется.
Из косточки урюка ни лимон,
Ни огурец не может быть взращен.
Пастух хранить молчанье обречен,
Когда вблизи собрата не окажется.
Хоть ты беззуб, сообразишь тотчас,
Как корку съесть, которую припас,
Беда, коль у кого-нибудь из нас
И корки в час проклятый не окажется.
Фраги, враждой напрасной не греши,
Что не окончил, завершить спеши.
Всего страшнее, если и души
В грядущий час расплаты не окажется.
Дервиш, мудрый аскет, дал мне чашу пригубить.
Что случилось со мною?
Где михраб, где мечеть? Я одно от другого
не могу отличить.
Этот хмель уничтожил, как пламя солому, весь
мой опыт земной:
Пышных сводов дворцов от пастушьего крова
не могу отличить.
Пламя вечной тоски… Исчезай, мое тело, словно
хворост гори!
Буду я обжигать. Пожелавший согреться, слов
моих не бери:
Мое слово, как уголь, почерневший снаружи,
ярко-красный внутри.
