Что пред медом твоим — мед луны и дыханье рейхана?
Нет столь розовых губ, нет на свете подобного стана;
Я не знаю прекрасней, не знаю опасней тирана.
Истомила меня, непрозрачный покров надевая;
Даже тени твоей не нашел я в обителях рая.
Заблудился я в пламени, — только и вижу, сгорая,
Расплетенные волосы: ходит волна смоляная;
В Нил я брошусь, в Кульзум — я, пловец твоего океана.
Свод небесный рука твоя нежная остановила;
Опочила на косах твоих чудотворная сила;
Исцелила недужного, мертвого ты воскресила;
Раем ад обернулся, дворцом обернулась могила.
Справедливей тебя нет на свете ни шаха, ни хана.
Ты подруг собираешь, беседы твои нелукавы.
Нет границ на земле для твоей несмолкающей славы.
Если рок ополчается против прекрасной державы,
Ты ее защитишь. Выходи, мой султан величавый,
Выходи! Во вселенной нет больше такого султана.
Копит черную злобу недоля моя на престоле,
Молвит слово дурное. Отравлены стрелы недоли.
Хитрый ловчий стреляет, — и кровью окрашено поле.
Я встаю во весь рост, задыхаясь от страсти и боли.
О, мои времена! О, носители зла и обмана!
Пой, Фраги! Веселись! Жизнь тебе возвращает подруга.
Смело бой начинай: победителем выйдешь из круга,
И останется пояс твой крепкий завязанным туго.
Захотите послушать — народу почет и услуга,
Речи есть у меня — благодатней луча средь тумана…
Сгорю, полюбив: я — наследник Меджнуновой славы,
Умру — посмеется гонитель Джемшида лукавый.
Что — слон, что — комар, — кем губительный рок не играет!
Души комариной не мучь ради глупой забавы.
У шаха-невежды храбрец превращается в труса,
И трусы наглеют, и счастье бежит из державы.
Один недочет, но двенадцать достоинств у пери.
Вглядись в молоко и увидишь в нем пурпур кровавый.
Губами касаешься губ и не знаешь блаженства.
Есть берег любви, но нельзя отыскать переправы.
До света не спишь; у тебя в том затворе зеленом
По имени Дерево есть собеседник кудрявый.
Скорбя, как Меджнун, испытал ли ты, сын человека,
Огонь пожирающий — жарче расплавленной лавы?
Ты року поверил, ступил на дорогу мучений,—
Не будет возврата! Иди, сокрушая заставы.
Но родины, Махтумкули, не бросай: на чужбине
Объятья красавицы райской не слаще отравы.
О дева-роза, соловьев царица!
Услышу ли я о тебе, любимая?
Все страны мира для меня темница;
Услышу ли я о тебе, любимая?
От бронзотелого Исфендиара
Иль от Рустема, бившего яро,
В Медине иль в Дамаске, средь базара,
Услышу ли я о тебе, любимая?
