Но смысл намаза он душой поймет ли?
Нер никогда письма не разберет:
Ослов ценить не станет коневод,
Джигит в сраженье поведет народ.
Всю радость битвы трус дрянной поймет ли?
Махтумкули сказал всю правду вам,
Но глухи вы к правдивейшим словам.
Кто зряч, тот в жизни разберется сам.
Где медь, где серебро, слепой поймет ли?
Испив печали горькое вино,
Что — встреча, что — разлука, не пойму.
Служивший делу истины давно,
Что — радость и что — мука, не пойму.
Приходит смерть, и муж, подобный льву,
Сраженный ею, падает в траву.
Где смерть берет такую тетиву
И дерево для лука, не пойму.
Вступая в жизнь, моим словам внемли.
Дна нет у мира, края у земли.
Мгновенья ли, эпохи ли прошли,
Порой в часы досуга не пойму.
Я жизнь свою растратил на торгах.
Не устоял я в битве на ногах.
То море или лужа в берегах,
Знак севера иль юга, не пойму.
Вошел я в омут жизни с головой,
Прошел степями с выжженной травой,
Но где граница для души живой
И где ее округа, не пойму.
Я цвет земной небесным заменил.
Я голубым представил этот мир.
И все же цвета он не изменил,
Где цвет врага, где — друга, не пойму.
Отправившийся в путь поймет не вдруг,
Тяжел иль легок богом данный вьюк.
Махтумкули, любовь твоя недуг
Иль средство от недуга, не пойму.
Мотыльком метнулся в пламя, одержимым стал я ныне.
На жаровне страсти тлея, пеплом, дымом стал я ныне,
Плачем исхожу, для горя уязвимым стал я ныне.
Путь открыт — идите, грабьте, — недвижимым стал я ныне.
От друзей бежал я, чуждым, нетерпимым стал я ныне.
Мысль пожить в охоту ныне выкинул из головы я,
Повернись, вглядись, должно быть, видишь облик свой впервые.
Коль сожжешь себя, развеют пепел ветры грозовые,
Пьян я с горя, черной страстью той палимым стал и ныне.
От меня нет пользы миру, для меня в нем мало прока.
Ныне мне не до веселья, — жжет недуг меня жестоко.
Не купить за грош вселенной, ценят тут ее высоко.
Где здесь враг, где друг, не знаю — жизнь одна сплошная склока.
Кто поймет меня? Безвестным нелюдимом стал я ныне.
Полон дум на дол набрел я, там явилось мне виденье:
От себя душа, я видел, отреклась и стала тенью,
О себе забыло сердце, плоть истаяла в раденье,
Рать собрав, любовь мгновенно дум разрушила владенье.
Ум разграблен, одичалым и гонимым стал я ныне.
Как же мне, Фраги, порою ливнем слез не разразиться?—
Я увяз в болоте мыслей, в топь ушел до поясницы,
Станет прахом город сердца, если плоти дух лишится,
Это страсть о том хлопочет, ревность к атому стремится.
