Муганское войско, которым командовал Ильяшевич, действительно представляло собой довольно пестрое, разношерстное сборище. Помимо костяка — части, состоявшей из кадровых солдат-пограничников, оставшихся здесь после расформирования бывшей армии, потому что им некуда было податься, в Ленкоранский гарнизон входили: 2-й батальон Интернационального полка (бакинские рабочие), присланный Баксовнаркомом после мусаватского мартовского мятежа, красногвардейские части, подавшиеся на юг после падения Бакинской коммуны, националистический, дашнакский полк из войска Диктатуры Центрокаспия, бежавший от турок и мусаватского правительства, бронеотряд с одним-единственным броневиком, тем самым, что был послан Бакинской коммуне по распоряжению Ленина, юнкера гидроотряда (с двумя французскими гидропланами). Помимо того на Мутани почти в каждом крупном селе имелся хорошо вооруженный отряд самообороны, а в Привольном к тому же еще и эскадрон большевистски настроенных солдат-фронтовиков. Действовал на Мугани и мародерствующий отряд Шевкунова, менявший окраску и попеременно служивший и красным, и белым.
Все эти части и отряды, вихрем времени собранные под одной „крышей“, объединяли одна только необходимость борьбы с мусаватскими и персидскими бандами, орудовавшими в горах Талыша и на Ленкоранской низменности, к югу от Ленкорани, и авторитет „батюшки“ Ильяшевича, ставшего знаменем этой борьбы.
А в остальном — жили розно и враждебно, словно пауки в банке. Споры и стычки часто переходили в кулачные бои, а иногда гремели выстрелы. Самоволки, попойки, грабежи и насилия над горожанами приняли такой размах, что Ильяшевич был вынужден создать специальную комиссию по борьбе с преступностью в войсках. Ее председателем он назначил своего заместителя по краевой управе Дубянского, бывшего старшего следователя по особо важным делам, которого в насмешку называл „прокурором“ — Ильяшевич знал, что Дубянский зарится на его кресло в краевой управе, и умышленно поручил эту невыполнимую работу ему, штатскому человеку, мотивируя тем, что он силен в юриспруденции: будет на кого собак вешать!
Но Дубянский боролся не столько с преступностью, сколько с той незримой — большевистской — силой, которая с каждым днем все настойчивей давала знать о себе.
Большие надежды возлагал Ильяшович на старого службиста, требовательного полковника Аветисова. Бывший начальник штаба войск Диктатуры Центрокасаспия Аветисов, сотрудничая с Денстервилем и другими англичанами, вскоре убедился, что те не станут лезть в огонь ради защиты Баку от турок, а пошлют на убой малочисленное войско Диктатуры, заблаговременно подал в отставку и перебрался на Мугань. Ильяшович принял его с распростертыми объятиями и назначил своим начальником штаба.
