Василина. Да он же тебя на высылку гнал?!
Грицько. Ничего. Он моего роду. Зла на него не помню. А сват Омелько? А дед Мелхиседек? Старейший в роду.
Василина. Дед Мелхиседек? Еще и тебя переживет!
Грицько. С родом поговорю. А вы, мама, свой род обойдите. И пускай легко будет на том свете родителю и деду моему, что недаром на свете жили, землицы приобрели.
Василина (руки — в бока). А тьфу на твой род! Нешто меня спросили, когда за твоего отца спихнули? Шестнадцать годков только и было! Я ж еще и света не видела: соловушку не наслушалась, с людьми не повеселилась! А меня — хвать — к вдовому в хату. Век мой укоротили. Хожу по хате, из-за слез света божьего не вижу. Работала как проклятая и во дворе, и в огороде, и на поле, и пряду, и шью, и варю, и вяжу, и ребенка укачиваю. Да кабы эти стены могли говорить — они бы все от моих слез намокли! А меня бьют да еще попрекают: ты работать не хочешь, ты прясть не умеешь, ты из нищей семьи, даром хлеб ешь… И ни отдохнуть, ни песню спеть, — тьфу, вот какой ласки я изведала! На ходу ем, стоя сплю, бывало.
Грицько. Хватит! Христя, — верно, бригадир?
Василина. Бригадир.
Грицько. Где она живет?
Василина. На что тебе?
Грицько. Я спрашиваю: где живет Христя?
Василина. Не кричи, не глухая! За левадой, где и жила. Убивать, что ли, пойдешь?
Грицько. Там видно будет, А вы смотрите у меня! (Уходит.)
Василина. Смотреть? А чего мне смотреть? Теперь мой род в почете! (И приговаривает.)
А мій милий умер, умер,
А в коморі дуду запер.
А я пішла муки брати
Та й почала в дуду грати!..
Входит Христя.
Христя. Матушка моя милая! Увидела я, что Грицько из хаты понесся — и к вам. Посоветуйте мне, матушка.
Василина. Слышу, Христя. А ты к нему с лаской да покорностью, вот он и смягчится! Пригрей, до души дойди, он же не зверь, только жизни тяжкой изведал.
Христя. Скажите мне — любит?
Василина. Сердце у него чувствительное, только зла на людей много, так ведь и они ему… Провожала со слезами, да и встретила обильными. А он будто окаменел… Как мать, прошу тебя. Ты ему ближе, ты ему роднее…
Христя. Теперь пускай он придет!
Василина. Уже пошел, Христенька. У тебя в хате сидит, слышь, у тебя в хате!..
Христя. Бегу, матушка, бегу… (Уходит.)
Василина (приговаривает):
А я пішла муки братаи
Та й почала в дуду грати!..
Входят Омелько на деревянной ноге, дед Мелхиседек.
Омелько. Заходите, дедушка. Тут уже не хата-лаборатория, а хата-консерватория!
Дед Мелхиседек. Трясца вашей груше! Травку сеете?
