Ладно…
Мамай. Так ты, говорят, меня живьем хочешь взять?!
Середенко. Давай лучше добром да миром. У меня тоже наган наготове. Еще неизвестно, кто раньше успеет выстрелить.
Слышны далекие выстрелы.
Мамаиха (вносит зажженную свечу). Кто это там бахает? В голове бы у него бахнуло! (Зажигает свечи в подсвечнике). Свет зажжешь, смотришь, и на душе повеселей… Темень в степи, гроза… (Уходит.)
Варка. Пугать пришел?
Середенко. Эге, тут и Варка моя приютилась, к чужому дереву хочет прирасти. А ты со мной венчалась?!
Варка (поднимает руку). Проклинаю церковь, что нас венчала… Проклинаю свечи, что нам светли… Проклинаю тебя, и рол, твои, и кровь твою!..
Середенко. Мне для Лавра не жалко… Живи.
Мамай. А Лавро Мамай, говоришь, боится тебя?
Учитель (входит). Так и знал, что Несвятипасха на месте не усидит… Целую бучу на дворе поднял… Кик сказать в декрете… (Закашлялся.) Народная советская или наоборот — советская народная? Может, думаешь… (кашляет) что для истории это все равно?..
Мамай. Пишите, Матвей Степанович, советская международная и так далее.
Учитель. Вот и я тоже говорю… (Идет к столу, берет свечу, проходит мимо Середенка, останавливается.) Слушай, как тебя… "Анархия — мать порядка", (Закашлялся.) Ты много самогона пьешь… Дух от тебя скверный… (Ушел.)
Середенко (кричит). Игори Ивановича в душу пустил, коммунистов! А они продадут, не успеешь и оглянуться! Они свою республику строят! Интернационал в степи разводят! Коммуну!
Мамай (спокойно). Говоришь, при пароде будешь судить? Самогону для храбрости выпил?
Середенко. Спрашиваю тебя, как в смертный час, — с кем ты идешь?
Мамай. Не двигайся с места! Людей и оружие сдашь? Тогда республика, может, и помилует.
Середенко. Республики твоей уже нет! Генералов твоих порубили. С нами пойдешь или умрешь… Жалеючи тебя… Любя… Жизнь или смерть — выбирай!
Мамай. А может, пустишь на волю?
Середенко. Еще и насмехаешься?!
Мамай (ударив кулаком по столу). Хватит! Болтает тут, как пьяный! А я слушаю… У меня дел и без тебя хватит. Ты что?.. Ты только пугало огородное… Клеопатрино пугало, слышишь?! Несвятипасху и Коваля видел?
Середенко. Всех найдем! Все рядом висеть будете.
Мамай. Эх ты дурак… Самогону больше пей… Пришел с гонором, а поползешь на брюхе? Я тебя насквозь вижу.
Середенко. И слушать не желаю твою болтовню! Именем батька Махна последний раз спрашиваю — с нами или против нас?
Мамай. Вот ты стоишь и кричишь… А того и не знаешь, что коней твоих уже нет… А о том и не подумаешь, что в клуне Свиридовой пулеметы забраны, люди порубаны. И часовые вот тут у дверей уже не твои стоят… Так с чем же ты остался? Умолк? И хмель проходит? Середенко. На бога берешь?
