— А как они Бурмакина изживут? — спросил председатель охотничьего коллектива Семиветров. — Бурмакин опять сохатого стебанул, мне из милиции звонили.
Сергеев брезгливо поморщился.
— Опять Бурмакин? Ну что ж, цацкаться с ним больше не будем, хватит! Уволим — и все!
— Просто и ясно, — саркастически сказал Сударев и нарочно поймал взгляд Сергеева.
Ответу Сергеева помешал Рогожев:
— Мне думается, Николай Викторович, что решать это должна бригада.
— Бригада будет со мной солидарна. Паршивая овца стадо портит.
— Так то — стадо! — сказал Рогожев. — Да и Бурмакин… хороша овечка!
Многие заулыбались, усмехнулся и Сергеев.
— Не привязывайся к словам, Павел Васильевич. Пословица есть пословица.
— Понимаю, — кивнул Павел. — Я к тому, что в бригаде насчет Бурмакина свое мнение как раз. Неплохой парень и хороший работяга.
— В наше время хорошим работягой быть мало. Неплохим парнем тоже. И позорить бригаду это не дает права. — Сергеев повернулся к бригадиру, — Голубев, если дадим вам бурильщиком Стасюка?
Голубев ответил не сразу.
— Бурмакин справляется, Николай Викторович, — сказал он наконец. — По работе упрекать не приходится, а что лося опять трахнул, говорят, так… не человека же, зверя дикого!
— Одобряете браконьерство? — удивился Сергеев.
— Не одобряем, а только… Подумать надо!
— Чепуху порете, — жестко оборвал его Ляхин. — Бурмакину в вашей бригаде не место.
— А где же ему место? — хмуро спросил Рогожев. — Выгоним — может и вовсе потянуть на легкие заработки, сохатых по тайге ходит довольно.
Голубев вдруг встал и, поочередно, заглядывая в лица присутствующих, заговорил виноватым тоном:
— Понимаете, с этими сохатыми у Вальки вроде заскока, — он даже покрутил возле лба пальцем. — В прошлом году мы знаете как навалились на него? Дурак, мол, на кой черт тебе это нужно? Парень-то ведь как парень, а вот…
— Все? — насмешливо прищурился Сергеев, когда бригадир смущенно умолк.
Тот кивнул.
— Ага, все! Пускай в бригаде работает, Николай Викторович! — и неожиданно улыбнулся. — Берем, как говорится, на поруки! Тем более Валька человека из тайги вывез своей тягой, Канюкова.
— Канюкова не следовало вывозить, — грубовато пошутил Семиветров. — Нам на общество только две лицензии дал осенью, а лесному отделу три!
А Сергеев, задумчиво глядя мимо Голубева, сказал с нотками огорчения в голосе:
— С Бурмакиным не выйдет Или Стасюк, или Палахин. Выбирайте.
Наступило неловкое молчание.
— Как же так, Николай Викторович? — с подчеркнутым удивлением спросил Сударев. — Неужели присвоение звания бригаде важней судьбы человека? Думаю, парня надо оставить, у Голубева как раз необходимо оставить.
