В вытянутой руке он поднимал тетерева, безвольно раскинувшего крылья. Чтобы скрыть радостную улыбку, Черниченко отвернулся — будто от ветра прячется — и стал прикуривать. Краем глаза увидел, что мир вокруг удивительно светел и по-весеннему ласков.
— Кого стрелили-и?
Это кричал Заеланный, только-только вышедший их следом на гарь.
— Польников, Егорыч! Следователь одного сшиб, матерущего! — отозвался Ежихин и, воротясь к Илье, протянул добычу.
— А ты ведь тоже стрелял? — вспомнил следователь, принимая тетерева и прикидывая вес его на руке.
— Я по летячим не бью, заряды жалею.
— Так стрелял же, я слышал!
— Сейчас поглядим, — сказал Ежихин и, неторопливо передвигая лыжи, пошел к лункам. Видно было, что ковырялся в снегу прикладом ружья. Выпрямляясь, сообщил. — Не угадал. Или глубоко зарывшись сидели.
— Охотник тоже! — рассмеялся Черниченко. — Кто же стреляет наугад по лункам? Влет надо было, легко и просто. Если не черным порохом, я и второго свалил бы. Дым помешал, собака!
— Влет знаешь сколько зарядов растрахаешь попусту? — сказал Ежихин.
Подошел Александр Егорович, с кряхтеньем опустился на заднюю нарту, достал кисет.
— Махорочки дашь закурить, старина? — весело окликнул его Черниченко.
— А пошто не дам-то? Кури-и!
Небрежно швырнув тетерева на переднюю нарту, Черниченко уселся рядом со стариком. Перезаряжая централку, подошел Ежихин, глазами показал Александру Егоровичу на следователя:
— Летячего ведь сбил, ты скажи! С одного разу!
Илья с показным равнодушием повел плечами.
— Влет стреляешь — зевать не приходится. Верно, Александр Егорович?
— Я влет не баловался, — сказал старик. — Птицы раньше куда с добром было против теперешней. И подпускала без малого вплоть. А по сидячей всегда верней стрел ишь.
Черниченко с удовольствием посмаковал очередную затяжку, сплюнул горькую желто-зеленую крупинку.
— По сидячей, Александр Егорович, неинтересно…
Он первым поднялся, докурив самокрутку, и, переменив патроны в стволах, с ружьем на изготовку пошел через гарь. Но тетерева не вылетали больше, лунки по пути попадались двойные, с входом и выходом, помеченным следами ударов крыла. В лунках желтел смерзшийся тетеревиный помет — несегодняшний.
Ладно, тетерева еще встретятся ему! И глухари тоже — ведь впереди, дальше от поселка, птица должна быть менее пуганой. А похмерять тайгу, вероятно, еще достанется. Даже до того места, где лежит мясо. Потом, возможно, понадобится выпутывать следы — черт его знает, откуда пришел этот раненый лось. Если только он пришел уже раненный. Мог, конечно, прийти. А Канюкову откуда знать, Валька или не Валька стрелял, если захватил Вальку около зверя? Одним словом, следователь Илья Черниченко поступил правильно, решив осмотреть место происшествия. По крайней мере совесть будет спокойна — все досконально изучит.
