Оба промолчали.
Уловив недоброжелательность в их взглядах, фельдшер поспешил расстегнуть брезентовую сумку с когда-то красным крестом. Сказал Шугину, боднув подбородком воздух:
— Чего там у тебя, показывай.
Потянулся к повязке.
— Вы бы хоть руки вымыли, — не выдержала Настя.
— А ты меня не учи, что делать. Сам знаю.
И, опять перехватив враждебные взгляды лесорубов, усмехнулся:
— Когда надо будет — вымою. Видишь, мне еще грязный бинт снять требуется.
Обнажив рану, колупнул пинцетом черную коросту на ней:
— Хоть бы грязь смыли сначала, доктора. Эвон что делается. На палец навозу.
Возмущенная Настя покраснела.
— Это же не грязь, а споры дождевика. Я кровь останавливала.
Фельдшер прищурил один глаз, сморщился.
— А чего жене коровьим пометом или не петушиным словом?
У обиженной девушки задрожали ноздри, она еле удерживалась, чтобы не разрыдаться:
— Дождевик — это кровоостанавливающее. И еще — антисептик. Порошкообразные споры…
— Ох, умна! А от дурного глаза твой дождевик не помогает?
Всхлипнув, Настя стремглав выскочила из барака, не закрыв за собой двери.
— Ле-кар-ша! — язвительно процедил фельдшер, глядя ей вслед.
Шугин здоровой ногой отпихнул брезентовую сумку. Сказал, словно сплевывая каждое слово сквозь зубы:
— Слушай, ты. Ну-ка, исчезай отсюда. Быстро. Пока тебе нос не обрезали.
Фельдшер испуганно попятился — на него, засовывая руки в карманы, грудью наступал Стуколкин.
— Да вы что, ребята?
— Рви когти, сука! Ну?
Тогда он, не спуская испуганного взгляда со Стукол-кина, поймал за ремень лежащую на полу сумку и, продолжая пятиться, нащупал ногой порог. Не закрытая Настей дверь с грохотом захлопнулась за ним.
— Вот потрох подлючий! — выругался Шугин. — Девку ни за что обидел. Посмотри, куда она убежала…
Отворив дверь, Стуколкин увидел уже взгромоздившегося в седло фельдшера. Повернув танцующего коня головой к дороге, считая себя в безопасности, фельдшер кричал через плечо:
— Шпана тюремная, хулиганье! Начнется гангрена — я пальцем не шевельну!
Опираясь рукой на перила, Стуколкин легко перемахнул через них. Фельдшер испуганно подскочил в седле, ударив коня каблуками. Конь с места перешел в рысь.
— Настя! — лесоруб рупором сложил ладони. — Настя! Витек зовет!.. На-стя..
Отозвалось только эхо.
Он вернулся к товарищу, беспомощно развел руками:
— Не видать.
Шугин, глядя на опять закровоточившую рану, жадно глотал папиросный дым.
— Дела!
Стуколкин вздохнул и снова отправился искать девушку. Повернув за угол барака, он услышал приглушенные рыдания за следующим углом. Обогнув его, увидал вздрагивающие плечи Насти. Лицо она прятала в сцепленных руках, опираясь локтями о стену.
