— Здорово, начальники! — сказал он, заботливо прикрывая дверь.
— Мы заняты, — резко бросил ему прокурор. — Зайдите позже, только предварительно постучите.
— У меня время не казенное, свое, чтобы по десять разов приходить, — ответил, вытаскивая кисет, Ежихин. — Точно? — фамильярно повернулся он к Черниченко.
Тот, перехватив вопросительный взгляд прокурора, объяснил:
— По этому самому делу: Вы извините, Антон Петрович…
Блазнюк на мгновение задумался. Потом обратился не к следователю, а к Ежихину:
— Минуточку посидите в коридоре, товарищ. Мы только закончим разговор.
— Ладно, валяйте! — подумав, согласился Ежихин и доверительно объяснил Черниченко: — Я пока на Подгорную схожу, дело у меня к свояку. Ежели задержусь маленько — ты подожди, слышь?
Когда он вышел, прокурор встал, с грохотом отодвинув стул. Не глядя на Черниченко, молча прошелся по кабинету. Наконец, рассеянно отскребая носком сапога приставшую к полу капельку сургуча, заговорил, снова переходя на «ты»:
— Да, история некрасивая. Очень. В этом я совершенно с тобой согласен. Возмутительная история! И конечно, надо привлекать Канюкова. Так что пусть милиция принимает дело к производству и действует.
— Я сам закончу, Антон Петрович.
— Зачем — сам? Делами о браконьерстве занимаемся не мы, нельзя лезть через голову милиции. Давай-ка, брат, будем соблюдать порядок.
Черниченко жевал мундштук погаснувшей папиросы и думал о том, что следы в тайге наверняка затаили теперь, дознавателю из уголовного розыска Николаю Махоткину думать нечего в них разобраться. Что Канюков твердо упрется на своем, выставляя Вальку Бурмакина браконьером. И Махоткин, пожалуй, вынужден будет ему поверить, как поверил бы и следователь прокуратуры, Илья Черниченко, не побывай он вовремя на месте происшествия. Конечно, Черниченко не преминет разъяснить кое-что Махоткину. Но если у того не будет собственной безусловной уверенности, то… дело могут и прекратить.
— Милиция может прекратить дело, Антон Петрович. Не сумеют доказать.
Прокурор укоризненно покачал головой:
— Нехорошо, Черниченко. Это называется самомнением — считать, что только вы справитесь с какой-то задачей.
— Но, Антон Петрович, ушло же время, весна ведь! И потом, вещественные доказательства, пули… Создается превратная картина…
— А если кое-кому кажется, что превратна созданная нами картина?
— Так есть свидетели… Косвенные улики…
— Свидетелей, Черниченко, с таким же успехом опросит милиция. И разберется в уликах, на то розыск у них существует. Вот когда он не разберется, тогда мы с вами скажем свое слово. Поможем, в крайнем случае подключимся. А пока… пока у меня к вам все. Желаю успеха.
