Йогансен, наклонившись ко мне, тихо спросил:
— Как ты думаешь, ночевать мы сегодня будем дома?
— А что? — не сразу понял я.
— Да ничего… Просто у меня мало папирос. Может, пошлем кого-нибудь?.. И зубные щетки чтоб прихватили…
Между тем председательствующая Чайка решила "закруглиться". Хотя перед ней лежала кума записок с просьбой дать слово, она объявила;
— Итак, список ораторов исчерпан. Я сделаю резюме после заключительного слова докладчика, но дадим перед тем слово автору или нет?
Вопрос был совершенно дурацкий — как же это не дать слова автору, но смысл, форма и самый тон этого вопроса давали понять, что автора, мол, вообще незачем принимать во внимание, с автором дело ясное — с ним покончено, можно считать его отсутствующим.
По залу прокатился гомон: он слагался из возгласов удивления и гнева.
И председатель уже собиралась перейти к дальнейшему — дать слово докладчику для заключения, когда внимание ее остановила высоко поднятая, где-то позади, у самых входных дверей, рука: всем желающим места в зале не хватило, и у дверей толпилась большая группа людей. Руку поднимал один из таких оставшихся без места слушателей.
— Что там еще? — небрежно — только для проформы — спросила председательствующая.
— Прошу слова.
— Да ведь список ораторов уже исчерпан.
— Простите, но это не так: я подал записку еще в самом начале.
— А вы — "за" или "против"?
— Прошу прощения, но об этом я скажу с трибуны.
Произнесено это было решительно, и мои сторонники в зале дружно подняли крик: "Дать слово! Дать слово! Это же диспут, а не прокурорский допрос!"
Так как прокуроры и свидетели обвинения были уже вполне уверены в своей победе, то и председательствующая махнула рукой:
— Пожалуйста…
Из глубины зала, от входной двери направился к трибуне неизвестный мне мужчина: невысокий, но коренастый, с широкими плечами и четким по-военному шагом. Его почти квадратный подбородок был чисто выбрит, на лоб падала русая прядь, серые глубоко посаженные глаза поблескивали холодной сталью — остро и внимательно.
— Кто это? Кто это? — спрашивали все друг у друга: никто этого человека не знал.
— Ваша фамилия? — спросила председательствующая, когда оратор поднялся на трибуну.
— Меня зовут Юрко Тютюнник.
— Что за идиотские шутки! — крикнул кто-то в первом ряду.
— Никаких шуток, — ответил человек на трибуне, — я тот самый Тютюнник, о котором вы и подумали. Атаман Юрко Тютюнник.
В зале воцарилась тишина.
Атаман Тютюнник?
Атаман Тютюнник!..
