Привет, Апрель! | страница 106



придушенные, словно из глуши,
ее слова раздались: «Вы не правы!
Ведь я еще чиню карандаши!»
И все затихли. Бывшие во злобе,
вдруг встали все с поникшей головой,
кто прикусив губу, кто целых обе,
лишь тот, кто рот раскрывши — ни одной!
Затихла и торговка пирожками
и злой мясник с руками в колбасе
и мальчик, что сидит в оконной раме,
и девочка с балкона. Словом, все!
Скорбели люди. Многие рыдали,
ссыпая наземь кладези души:
«Ты нас прости. Ведь мы же все не знали
что чинишь ты еще карандаши!
Давай тебя помоем и причешем
и справку на работу отнесем!» —
и каждый начал, в горе безутешен,
сгребать с нее горстями глинозем.
Людей прохожих разные дороги
скрестили мыслью, тронувшей сердца:
«Как мы порой бываем к тем жестоки,
о ком всего не знаем до конца!»

Любовь бутербродиком

Марат Валеев

Он обмазал ее грудь шоколадной массой. Затем вымостил клубникой дорожку к ямочке пупка, а саму ямочку заполнил ликером. Она только поеживалась и прерывисто вздыхала, томно ожидая, чем же закончится это строительство. А Он своими толстыми волосатыми пальцами не спеша зачерпывал из вазочки взбитые сливки с кусочками авокадо и аккуратно прокладывал этой восхитительной массой тропку еще дальше и ниже. Закончив отделочные работы, с причмокиванием обсосал перепачканные пальцы, затем наклонился над Ее грудью и стал слизывать шоколад. Его сизый толстый язык мелькал все чаще и чаще, тщательно обрабатывая набухшие шоколадные соски и приводя Ее в экстаз. Не выдержав, Она с искаженным от страсти лицом обхватила Его голову обеими руками и потащила ее вниз, к сливкам с авокадо…

— Выключи, Костик, я больше не могу на это смотреть! — простонала Лариса.

— А что, пусть идет, — вяло запротестовал Костик. — Сейчас самое интересное будет.

— Я тоже так хочу! — вдруг загорелась Лариса. — Не то, что мы с тобой — все бутербродиком да бутербродиком.

— Это чтобы я тебя чем-нибудь перепачкал и облизал, да?

— Ага, и облизал, и все остальное, — мечтательно прижмурила глаза Лариса. — Ну, надо же как-то разнообразить наши отношения.

— А что, можно, — подумав, согласился Костик. — Тем более, что мы еще не ужинали.

— Ну так, что же ты теряешь время? Приступай к делу! — поторопила мужа Лариса, укладываясь в постели поудобнее.

— Ты бы это, халат-то сняла, — посоветовал Костик. — Как в видаке чтобы. Ну, я пошел.

Он ушел на кухню, захлопал там дверцей холодильника, загремел посудой, на плите что-то зашкворчало. Лариса недоуменно принюхивалась к доносящимся с кухни запахам. Наконец, появился Костик. Он сноровисто расстелил на оголенном животе жены скатерку, принес исходящую паром тарелку, нарезал хлеба.