— Ты всегда такая застенчивая?
— Я могу быть опасной!
Кажется, не стоило пить второй бокал шампанского. Меня вдруг развернуло к сцене, и рука потянулась за микрофоном. Кто-то из музыкантов подал его. И я запела вместе с «Битлз».
Когда песня закончилась, раздались аплодисменты. Я вдруг осознала, что натворила.
«С ума сойти! Кто бы сказал, что я такое выкину, ни за чтобы не поверила!» Захотелось провалиться со стыда сквозь землю.
Арсений схватил меня за руку и буквально потащил к выходу. Очутившись в фойе, он прижал меня к стенке и принялся целовать. Бабочки, огненные бабочки… Их танец обжигал и сводил с ума, скручивая все тело в тугой узел.
— Ты и, правда, сладкий яд, — пробормотал мужчина моей мечты. — Пьешь, а насытиться не можешь. Хочется еще и еще. Поедем ко мне?
Я молча кивнула. Как мы добрались до его дома, не помню. Целоваться начали уже в лифте. Он поднял нас на нужный этаж, а мы все не могли оторваться друг от друга.
Трясущимися руками с третьей попытки Арсений открыл дверь. Одежда летела на пол, а мы медленно, но верно продвигались в сторону спальни.
«Ураган земных желаний» поглотил нас полностью.
Скрутившийся узел разорвался на тысячи мелких кусочков. Я заплакала от нахлынувших чувств, от испытанных только что ощущений, от осознания того, что рядом находился любимый человек.
Уже проваливаясь в сон, услышала:
— Ты так и не ответила мне, почему ушла из школы.
Открыв глаза, я провела рукой по его щеке и тихо сказала:
— Чтобы встретить тебя…
Новый год она опять встречала одна. Сидела на диване под теплым пледом и плакала.
— Не реви, Настенька!
— Что, п-простите? — чуть заикаясь от слез, спросила она.
— Я говорю, не реви! Слезами горю не поможешь.
Глаза молодой женщины удивленно расширились. Еще бы! На подоконнике ее комнаты сидел молодой мужчина. Серые грустные глаза, унылая рубашка, неопределенного цвета брюки, крылья за спиной, покрытые каким-то налетом, довершали картину.
— Т-ты к-кто-о? — удивилась она. И в голове вихрем пронеслось: «У меня начались галлюцинации на почве нервного стресса!»
— Я тебя умоляю! Нет никаких галлюцинаций! — человек сморщил нос и усмехнулся. — Ты меня видишь, я существую. Реально.
— Я даже же не пила! — возмутилась она. — А вижу черте что, да еще и слышу его голос!
— Простите, мадемуазель! — теперь возмутился он. И, наверное, от возмущения перешел с ней на Вы, — Я — не черте что! Я — Ангел Грусти. Если вы соблаговолите обернуться назад, то за вашей спиной увидите Ангела Отчаяния. А на люстре мотает ногой Ангел Страха.
