В 1872 г. в связи с пятидесятилетием Отечественной войны журнал «Русский архив» опубликовал переписку военных лет между двумя барышнями — Марией Аполлоновной Волковой и Варварой Алексеевной Ланской. Этот эпистолярный документ ценен достоверными — не романизированными — бытовыми деталями той эпохи. Ниже — несколько отрывков, в которых упоминаются имена моих героев.
1812 год, Волкова — Ланской: Вчера мы снова появились в свете, на ужине у гр. Разумовской[29]. Это был день её рождения. Я слышала у неё Штейбельта, который, однако, отнюдь не привёл меня в восторг; что касается игры, то он Филдонова мизинца не стоит…
Тамбов[30]битком набит. Каждый день прибывают новые лица… Кроме нашего семейства, здесь находятся Разумовские, Шурыгины, княгиня Меньшикова и Каверины…
Мы часто видимся с Разумовскими. Граф теперь неоценимый собеседник. Везде ему рады, куда он ни приедет… Двое или трое людей из его прислуги, оставившие Москву, по вступлении французов, привезли известие, его имения в городе и в Петровском истреблены со всем, что в них находилось, т. е. миллиона на два вещей. Это нисколько не омрачило его. Он по-прежнему всегда добродушно любезен, за что все любят его.
1814 г., Ланская — Волковой: Знаешь ли, что сделали французы из гостиных Разумовских, о которых ты упоминаешь в письмах твоих? В третьем этаже, в кабинете графа, они устроили бойню; по уходе их там нашли зарезанных коров и телят. В нижнем этаже были конюшни; в среднем, на устройство которого граф прошлым летом положил огромные деньги, — они всё истребили. Петровское исчезло, там происходили ужасы, от которых дыбом становились волосы…
Если желаешь составить себе понятие об образованнейшем народе, называющем нас варварами, прими к сведению, что во всех домах, где жили французские генералы и высшие чины, спальни им служили также чуланами, конюшнями и даже кое-чем похуже. У Валуевых в этом отношении так дом отделали, что в нём дышать нельзя и всё ломать надобно, а эти свиньи тут жили.
Как следует из этих писем, Лев Кириллович не очень расстроился разорением усадеб и с новым жаром принялся за их восстановление. Видимо, страсть к созиданию была у Разумовских в крови.
Лев Кириллович скончался в 1818 году. Пушкину, вероятнее всего, не довелось с ним общаться. Но с женой его Марией Григорьевной он был знаком. И даже больше — находился с ней в приятельских отношениях. Гр. Разумовская была дружна с его друзьями — Вяземскими, Карамзиными, Виельгорскими, Жуковским, А. И. Тургеневым. Находилась в свойстве с семьёй Пушкина, через тётушку Натальи Николаевны — Загряжскую. Она слыла одной из самых блестящих и умнейших женщин своего времени. Это не могло не привлечь к ней Поэта. Кто же она, эта графиня, чьё имя спрягается в пушкинистике в связи с последним балом в его жизни?
