— Благодарен буду, — застенчиво улыбнулся Вашаломидзе и быстро встал. Летняя гимнастерка плотно облегала его могучие плечи и грудь, черные обмотки не доставали до высоких колен. — Была у меня бритва, но в дороге одолжил товарищу, а нас неожиданно разъединили, — сказал он и осторожно присел на пустой ящик из-под снарядов.
2
Едва успел Голиков побрить ему одну щеку, как на улице раздался протяжный крик:
— Воздух!
Я заслонил глаза ладонью и взглянул на просветы между облаками — там ничего не было видно. Но тут же я услышал знакомый металлический гул тяжело нагруженного бомбардировщика.
Кроме двух-трех полузасыпанных щелей, поблизости не было никакого более или менее надежного укрытия. Только у мельницы, за артезианским колодцем, я видел несколько хороших траншей. Но разве успеешь добраться до них? Вражеские самолеты стремительно приближались.
— Внимание! К мельнице бегом, держаться теневой стороны! — крикнул кто-то из командиров.
Старые, испытанные солдаты умело, по одному, по двое молча побежали вдоль плетней и мгновенно покинули деревню.
Голиков быстро сложил бритву, сорвал полотенце с груди недобритого Вашаломидзе и, усмехаясь, сказал:
— Черт их принес… Не дали, собачьи дети, красоту навести на человека. Пошли, парень…
— Куда я такой пойду, как каторжник, с наполовину обритым лицом, — сказал Вашаломидзе, взглянув на себя в зеркальце и снимая ладонью мыльную пену. — Народ засмеет.
— Разговорчики! — прикрикнул сержант и, схватив Ладо за пояс, потащил за собой.
«Ого!.. Гордый же ты человек, парень из Варцихе!»— подумал я и побежал вслед за ними.
Первый бомбардировщик делал заход.
«Скорей, скорей!» — дрогнуло сердце.
По лицу меня больно хлестнула развешенная на веревке гимнастерка. Потом я перепрыгнул через плащ-палатку, разостланную на траве вместо скатерти. Аккуратно нарезанные небольшие ломтики хлеба и открытые банки с мясными консервами так и остались нетронутыми.
Собака с поджатым хвостом кинулась ко мне. Она путалась под ногами, мешала бежать. До мельницы было уже недалеко. Я видел, как солдаты один за другим исчезали в черной пасти траншеи.
Из-за мельницы матросы быстро выкатывали станковый пулемет.
Раздался леденящий душу свист. Я понял, что самолет спикировал и сбросил бомбу.
На какую-то долю секунды я замер на месте, потом… не глазами, а всем своим существом увидел неглубокий ров. Я прыгнул в него, и в то же мгновение мой мозг, мое сердце, все мое тело наполнились таким грохотом, словно меня погребла горная лавина. Я зажмурил глаза и все-таки видел огненные фонтаны взрывов. Снова взревели пикирующие самолеты, опять раздался свист. Затем ничего… Ни взрывов, ни визга осколков. Только почувствовал: земля дернулась в сторону, словно пытаясь сбросить меня.
