— Не бойся, товарищ! Они пленные.
Я остановился и только сейчас заметил позади румын нашего солдата, и, по всему видать, моего земляка-грузина. Он дружески улыбнулся мне, сверкнув крепкими молодыми зубами.
— А почему они у тебя с оружием? — на всякий случай спросил я.
— А что я им, носильщик? Магазины с патронами вот здесь у меня, в сумке. А металлолом пусть сами таскают… Что, неправильно разве?
Голос у него был громкий, полнозвучный, внушающий доверие — люди с таким голосом обычно не скрытничают и предпочитают говорить не шепотом, не намеками, а прямо, без всяких обиняков. И потому я спросил у него:
— Скажи, ради бога, с чего ты взял, что я испугался?
— А кто здесь не боится, — рассмеялся солдат. И я понял, что даже этот откровенный человек большего сейчас не скажет. Может, не захотел меня обидеть, а может… Впрочем, я и до сих пор не знаю, каким образом он догадался, что я порядком оробел там у оврага.
Мы разговорились. «Мамия Джаиани, кутаисец девяносто шестой пробы», — шутя представился он.
Моему новому знакомому было лет двадцать пять — двадцать шесть, кожа на его худощавом лице слегка шелушилась, как у многих разведчиков — степные ветры и ночные холода обожгли и высушили ее, как сушат и обжигают кирпич. Казалось, ударит в нее пуля и со звоном отлетит назад.
До войны Мамия окончил горный техникум, года полтора ходил в горах Сванетии с геологической партией, потом осел в Южной Осетии на свинцовом руднике.
— Ну, а теперь вот перевели на другую работу, в разведчики, — снова рассмеялся он. — Трудно, конечно, да понемногу привыкаю. Вы к нам, в Шули? Тогда прощайте, — сказал он и, перебросив на другое плечо тяжелую сумку с трофейными магазинами, повернулся к своей «свите»:
— Ну, счастливчики, по направлению к кухне шагом марш!
В полдень я нашел батальон Метревели, работы было по горло, люди попались мне преинтереснейшие, но разведчик Мамия Джаиани не выходил у меня из головы. Я все время слышал его открытый голос… Как он деликатно сказал мне тогда у оврага: «А кто тут не боится?»
Ну и глаз у тебя, братец… От тебя душу не спрячешь.
Посмотрел я на него, и мне пришло на ум, может, не очень точное, но все же чем-то привлекательное сравнение — он напоминал мне ствол молодого граба, в котором так удивительно сочетаются большая гибкость и еще большая твердость.
К счастью, мы ненадолго расстались с Джаиани. В конце апреля я сумел выкроить свободный день и попросил у редактора разрешение снова поехать в батальон Метревели, обещая познакомить наших читателей с очень интересным молодым разведчиком.
