С тоской глядит Манучар Угрехелидзе на идущие по улице машины. Вот прошла под окном его любимая самоходка, ее полосатый тент, еще не успевший выгореть на солнце, уже скрылся за углом, и следом загрохотал по брусчатке тяжелый дизельный трактор.
«Уходят! Ничего не поделаешь. Придется, видимо, до дна испить эту горькую чашу. Угнали, Манучар, твои любимые машины, а ты поищи на чердаке заржавленный серп и выходи с ним на свою жалкую ниву. Нечего попусту дорогие машины гонять. Кто мне это сказал? Кажется, Русико Камараули. Она в своем докладе райкому не поскупилась на черную краску. Ничего, дорогая Русико, черная краска недорого стоит. А помочь людям вовремя, видно, не каждый умеет».
Манучар, не глядя, нашарил на стене выключатель, погасил свет и подавленно вздохнул: «Эх, товарищ дежурный член правления, до чего ты дожил — от людей, прячешься, не хочешь, чтобы в такой час тебя видели».
И вдруг ему вспомнилось… Как давно это было. Он тогда еще только-только обосновался в Шираки.
Манучар возвращался из соседней деревни, где жила его замужняя дочь. Близилась полночь — самое глухое время в Ширакской степи. Черное, непроглядное небо прижалось к земле. Не звенят сожженные зноем колосья, не шуршат придорожные травы, лишь изредка в жнивье бормочет спросонья перепел да тяжко вздыхают уставшие буйволы.
В овражке у небольшого костра сидят молодые плугари и слушают сказку.
…А живет та змея в темном лесу и только по ночам, когда люди крепко спят, она, проклятая, выносит из своего гнезда волшебный камень. Он маленький, с голубиное яйцо. Почти до рассвета играет с камнем — то подбросит его выше самого высокого дуба и молнией взовьется за ним, то часами катает по лужайке, а камень сияет под луной, словно сам только что откололся от нее. Змея так увлекается игрой, что в это время смелый человек может подкрасться к ней и завладеть камнем. А тогда что ни пожелаешь — все сбудется, все свершится…
Давно умолк рассказчик, но плугари все еще молча глядят на огонь. Жаль им расстаться с такой сказкой.
— Эх, мне бы тот волшебный камень, — сказал молодой парень, доставая из горячей золы печеную тыкву.
— А что бы ты пожелал тогда? — посмеиваясь, спросил рассказчик.
— А что еще нашему брату желать? Нам бы столько буйволов и плугов, чтобы распахать и засеять всю Ширакскую степь от края до края…
Вспомнил Манучар ночной разговор у костра, покачал головой — тысячи железных буйволов бороздят нашу степь. Добыли мы тот волшебный камень, вот он, в наших руках. Да руки подчас не то делают. С такими машинами только паши и коси. Все наши амбары можно пшеницей засыпать.
