Пока я разглядывала город, меня накрыло техноволной. Ожили тысячи крохотных светящихся точек, похожих на россыпи драгоценных камней в складках черного бархата. Зажглись уличные фонари, и авеню внизу засияла от множества рукотворных солнц. Колдолампа моргнула и погасла. Квартиру залил яркий электрический свет, мигом убивший иллюзию и отделивший меня от бескрайней черноты. Стекло сделалось непроницаемым, и теперь я стояла перед ним, словно зверь в прозрачной клетке. Вдруг нахлынуло ощущение уязвимости. Я поскорее выключила свет, оставив лишь настольную лампу с матовым стеклянным абажуром.
Вымыв лицо и руки до локтей, я вытерлась пушистым белым полотенцем, которое висело на крючке у раковины. Вернулась в комнату и плюхнулась на супермодный диван. Не давал покоя вопрос, заданный Кэрраном: почему заступник поручил расследование безвестной наемнице? На первый взгляд это действительно не имело смысла. Наконец, кое-как усмирив собственное эго, я пришла к определенному выводу. Погиб рыцарь, известный человек, обладавший немалой властью. Даже целое отделение с ситуацией не справится. В бой бросят крестоносцев.
Они служили ордену ланцетами. Вспух отвратительный нарыв? Посылай крестоносца. Высококвалифицированные и смертельно опасные одиночки исполняли грязную работу и уходили туда, откуда прибыли. Тед предполагал, что я «проведу расследование», то есть наделаю как можно больше шуму и отвлеку внимание на себя, а под прикрытием моей дымовой завесы будет тихо и незаметно работать крестоносец.
Примерно на две секунды я впала в ступор, после чего пришла к заключению, что оба мы получили желаемое: Тед – свой «громоотвод», я – возможность поискать убийцу Грега. Все танцуют и поют.
Раскрыв ежедневник, я достала лист с м-сканированием и вырезку со статьей Боно. Еще раз взглянув на м-скан, положила его на стеклянный столик и принялась за статью. Хозяин квартиры должен вернуться с минуты на минуту. Он редко задерживался дольше двух пополуночи, поскольку считал три часа ночи несчастливым временем.
Около двух часов по улице проехало такси. Я дежурила у окна и поднесла к глазам бинокль. Дверца автомобиля открылась, из машины выпорхнула высокая, тощая блондинка и двинулась к высотке. Короткое черное платье обтягивало узкие бедра и искусно подчеркивало слишком большую грудь. Бледные, отливающие платиной прямые волосы падали на плечи.
У девицы был идеальный овал лица: высокие скулы, орлиный нос, выразительные глаза и пухлые губы. Не будь она столь красивой, выражение ее мордашки можно было бы назвать спесивым. Элегантная, грациозная и высокомерная, она напоминала молодую арабскую кобылицу: надменную и жестокую, при виде которой мужчины начинают бить копытами.
