Полярный день был на излете. За окнами машины к вечеру уже заметно темнело. По шоссе неслись уже в матовых сумерках. Подслеповатые фары встречных машин хлестали по стеклам. Ветер шумел в приоткрытых окнах, шуршали шины, лихо повизгивая на поворотах. Глядя на пролетающие мимо столбы и деревья, догорающие лиловые свечи иван-чая на обочинах, уверенно сливающиеся в одну цветную темно-лиловую линию, слушая взывающие встречные машины, Анвар зябко поеживался.
Вообще, ездить с капитаном третьего ранга Родиным в машине — одно это уже, само по себе, чистый экстрим! Адреналину-то будет — не унести! А у кого нервы послабее — так и полные штаны! Ага, напрочь переработанного адреналина с сероводородным запахом…. — Гайнутдинов любил точные определения. Как диагноз. Мало того, что, будучи действительно талантливым инженером и закончившим все, что можно с золотой медалью, он усовершенствовал свою «Волгу» изнутри, как мог. Еще и форсировал мотор до невероятной для своего престарелого авто, мощности. Этого тоже мало — так он еще был гонщиком — по рождению, и еще со школы имел некоторый опыт на практике. Доктор знал, что Владимир Родин соревнуется — сам с собой — по скорости езды от своего подъезда в Обзорново прямо до подъезда родительского дома в Питере. Побив очередной собственный рекорд, он каждый раз заявлял приятелям: — Это не предел! «Если его в академию не отпустят — хана, когда-нибудь он будет доезжать до цели за пять минут! Ему хорошо — вцепился в «бублик» и ест глазами спидометр и дорогу, а я всё кюветы для себя приглядываю, куда мы поместимся — или нет — вместе с машиной!» — враждебно думал Гайнутдинов. Иногда он просто тосковал по пешей прогулке … и даже давно был готов к ней — морально, но врожденная татарская вредность не давала ему потребовать от механика ехать потише, чтобы деревья не так противно мелькали перед глазами, с шумом растворяясь в изумленных сумерках. И они оба, одновременно, вдруг увидели в «кармане», на обочине пустой дороги «УАЗ» — «таблетку» с красными крестами. Тревожно мигали тусклые габаритные огни, вокруг машины бегала брюнетка-толстушка в белом халате и размахивала белой тряпкой, стараясь привлечь внимание водителей. Родин затормозил, но они пролетели еще метров двести, до полной остановки. Пришлось, лихо развернувшись «на пятке», возвращаться к камуфлированной «таблетке» — Ой, людоньки, ой, рятуйте! — почему-то по-украински кричала большая заплаканная девица, в белом халате в обтяжечку, который буквально трещал на её пышной упругой груди.
