Вечер опустился на берега быстрой реки. Рыбаки собрали свои снасти, убрали в багажники. С утра — домой, больше ста километров! … и начались разговоры, история и воспоминания… — Когда мы были на практике — начал рассказ Николай Иванович Бардин, в не таком уж далеком прошлом — командир РПК СН, а теперь — военпенс со стажем, как раз развернулись масштабные учения, и мы по тревоге вышли в море для участия в этой серьезной военной игре. И все для нас было впервые, и вновь!!! Дальше было все, что запланировано — отстрелялись удачно, на отлично. Командир облегченно вздохнул, сыграл пару «дежурных» тревог, остался доволен на уровне общего успеха. А потом ушел вместе с доктором в кают-компанию — играть в шахматы. У них был какой-то перманентный турнир, с трехзначным счетом.
И вдруг — у одного из мичманов, по должности — кока-инструктора, случился приступ аппендицита. Вроде бы рядовой случай — именно для этого корабельные врачи дежурят в госпиталях, проводят самостоятельные операции. И у них в послужном списке отмечали, сколько таких операций успешно проведено ими самостоятельно — вроде, как количество сбитых врагов на фюзеляже самолета-истребителя удачливого военного летчика. Я помню, в некоторых автономках доктор вырезал из внутренностей морского волка, а то — и у двух сразу, вспухший аппендикс — так, между двумя партиями в «кошу», перед большой чашкой кофе. Корабельный доктор Корбан был опытным врачом, и саму операцию выполнил блестяще — как учили. Удалил он воспаленный аппендикс, не дал пути осложнениям всяким. Но дальше все пошло не так… Мне трудно говорить о специальных деталях — ваши, доктор, нюансы мне — попросту неизвестны, но, в двух словах, как я тогда понял, все выглядело примерно так — местный наркоз на больного мичмана почти не действовал. Да и времени прошло — ого-го-го, может чего уже и забыл, так что — не обессудьте! Кок Лёня был соответствующей комплекции, его внутренние органы, были прикрыты пятисантиметровым слоем внутреннего жира. Со всех сторон. Выбор средств у медиков тогда был намного скромнее чем сейчас, а типовой общий наркоз, как понимаете, тогда на лодке запрещен по определению. Или ограничен — уж не знаю! Представьте, что в прочном корпусе вдруг разобьется банка с ним, или там — ампула, смотря — в какой таре, уж и не знаю. И вся лодка тогда — под наркозом?
