Решили, что как минимум на уровне «СВДС» без глушителя, что при большой дальности поражения обеспечивало вполне хороший уровень акустической маскировки.
В общем, как это часто бывает в армии, грузовики пришли ровно «после обеда», как и было указано в распоряжении, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Все время ожидания Паша нервничал, пару раз ходил искать Федяева или Седова, но их нигде не было, оперативный дежурный отмахивался, ссылаясь на более важные дела, а комендант пожимал плечами и флегматично предлагал не суетиться, при этом несколько раз напомнив, что будет зорко и бдительно контролировать процесс погрузки, чтобы доблестные морские пехотинцы не прихватили какое-либо ценное имущество «тринадцатого района».
Когда нервы уже были на пределе и старшина заваривал восьмую турку кофе, наконец-то в конце палаточной улицы показался свет фар и урчание мощных дизелей. Из первой машины соскочил сержант и откозырял:
– Сержант Прохоров, мне нужен старший лейтенант Шабалин!
– Это я, – отозвался Паша. – Чего так долго?
– Точно в срок, согласно приказу… – недоуменно выпучил глаза сержант и показал путевой лист.
– Бардак… – махнул рукой Паша. – Как грузимся?
– Мы ставим машины под погрузку, вы тут сами управляйтесь, утром мы придем и двигаемся строить колонну. Только, товарищ старший лейтенант, смотрите, машины заправлены, чтобы ночью никто не слил соляру! Охрана за вами.
– Баки опечатайте, – сказал Паша, зная некоторые военные «шутки». – А то, может, у вас там всего по ведру налито, и повесите на нас тонну. – Паша улыбнулся.
– Опечатано уже, – обиженно отозвался сержант.
Под светом фонарей начали погрузку. Всего в роте было восемь тонн груза, который был распределен в несколько десятков ящиков – это было вооружение, снаряжение, приборы, предметы быта, боезапас и разнообразная документация (без которой нынче нельзя вести никакую войну – начальство заругает). Закончив погрузку далеко за полночь, Паша назначил бойцов в охранение и для остальных скомандовал отбой.
Стянув с себя ботинки, Шабалин растянулся на койке, почувствовав расслабление всего организма. Завтра им предстояло ехать на войну – странно, но он не чувствовал никакого страха. Скорее им владел интерес – как там все сложится? Как он будет действовать в боевой обстановке? Будет он работать так, как и положено российскому офицеру – смело и отважно, или же не сможет совладать со своими страхами и будет праздновать труса? Кто же его знает, как ты себя поведешь под огнем? Тем более, если ты еще ни разу не пребывал в такой ситуации… Паша был потомственным офицером – его отец командовал бригадой морской пехоты, дед был командующим военным округом, и от этого Шабалин не позволял себе даже мысли о том, что он не сможет совладать с собой в критической ситуации. Сейчас, здесь, в палатке «тринадцатого района», страха не было – и это воодушевляло, вселяло некоторую уверенность, что и дальше все будет правильно, так, как должно быть…
