– Я тоже многого боялся. Почти всего на свете, – сказал Убер. – Бояться, это нормально.
– Всего?
– Не поверишь. Там такенный список…
Юра задумался. Затем посмотрел на Убера, автомат все еще был у него в руках. Он перевел взгляд на оружие, поморгал. Опустил ствол вниз, направил в пол.
– И… и как ты с этим справился? – спросил он.
Убер пожал плечами.
– Очень просто. И очень сложно – одновременно.
– Просто?
– Никак. Я просто перестал отступать. Я никогда не отступаю. Может, не самая лучшая тактика, но для такого, как я, единственно возможная. Что они мне сделают? Все эти люди, все эти звери, мутанты, не важно кто? Всего лишь попробуют причинить мне боль. Боль можно терпеть. От боли можно кричать. Боль – это всего лишь боль. Ничего больше. Это ерунда.
– Ага. Тебе легко говорить, ты храбрый! – Юра почти кричал. Автомат в его руках опять смотрел в грудь скинхеда. Палец на крючке побелел. Одно неосторожное движение, даже взгляд… И очередь прошьет Убера насквозь. Скинхед засмеялся.
– Что?!
Убер усмехнулся, покачал головой.
Юра осекся.
– Разве не так? – спросил он неуверенно.
– Ничего подобного. Никакой храбрости. На самом деле я – жуткий трус.
Юра даже отступил на шаг – от неожиданности. «Калаш» в его руках опасно дернулся.
– Ты?!
– Я. – Убер помедлил, ухмыльнулся. – Но я такой трус, что когда я вхожу в комнату, все храбрецы вокруг, сука, бледнеют.
Юра молчал. Лицо его было мучительно искажено, автомат в руках подрагивал. Скинхед смотрел на него в упор, голубые глаза были яркие и беспощадные.
– Возможно, это единственный способ, – сказал Убер. – Стать таким страшным, чтобы твои страхи в ужасе убегали сами.
– А если… не получается?! – закричал Юра в отчаянии. – Если мне… мне все время страшно?!
– В любом случае это будет всего лишь боль, – мягко сказал Убер. – Помни это. Они не смогут сделать тебе больнее, чем ты можешь выдержать.
– Но я… как же я могу?.. Как?!
Убер жестко отрезал:
– Встань и дерись.
Долгая пауза. Кажется, Юра сейчас выстрелит. Но внезапно он опустил автомат, шагнул вперед, остановился. Казалось, что-то бродит в нем, тяжелое, страшное, распирает его изнутри.
Юра наконец заговорил. Голос был глухой, сдавленный:
– Они увели девочку. Мику.
Лицо Убера мгновенно стало белым. Словно из скинхеда выпустили всю кровь – напрочь. Он пошатнулся. Шагнул вперед, резко остановился. Глаза – глубокие, как шахтные провалы. Убер сжал кулаки. Усилием воли заставил себя успокоиться. Покрутил головой, разминая шею. Хрустнул позвонок.
