И тогда я очертя голову произношу самые рисковые в своей жизни слова:
– Тебе помочь?
– Спасибо, справлюсь.
Чейз пилит курицу дальше, у него ничего не выходит, он все сильнее раздражается.
Не спрашивайте меня, зачем и почему, но я встаю, огибаю наш длинный стол и сзади подхожу к Чейзу.
– Двумя руками удобнее, – говорю я.
Он еще разок пытается разрезать злосчастную грудку, а потом говорит со вздохом:
– Наверное, все-таки помоги.
И вот я посреди столовой, склонившись над грозным сверххищником, режу ему куриную грудку. Шошанна Уэбер мимоходом бросает на меня взгляд, в одно и то же время оторопелый, изумленный и осуждающий. А может, она просто пытается понять, почему я режу курятину, а не сонную артерию Чейза.
Закончив, я кладу нож на стол, а вилку отдаю Чейзу.
– Спасибо, – застенчиво благодарит он.
– Не за что.
Я возвращаюсь на свое место, сажусь… И пребольно шлепаюсь задницей на пол.
Со всех сторон раздается мерзкий хохот – это меня обступила компания футболистов. Питон ставит мой стул прямо надо мной, заперев меня между ножками.
– Чейз, дружище, ты перепутал стол, – говорит Эрон. – Идем. Мы припасли для тебя местечко.
Они фактически похищают его и уволакивают к себе в львиное логово.
Несколько секунд спустя кто-то убирает с меня стул и помогает мне встать.
Этот кто-то – Чейз.
– Извини, – говорит он с неловкой улыбкой.
А ему в это время кричат:
– Давай, дружище! Двигай сюда!
Чейз колеблется.
– Они твои товарищи по команде и лучшие друзья, – говорю я на случай, если он этого не помнит.
– Да, правда.
Можно было бы подумать, что он этому не рад. Но я хорошо его знаю и поэтому так не думаю.
Усевшись обратно на свой стул, я достаю из кармана камеру. Оказывается, на паузу я ее не поставил и все это время она работала. Картинки, естественно, никакой не было, но зато звук записался целиком.
Надо будет потом прослушать эту запись – доказательство того, что я вступил в близкий контакт с Чейзом Эмброзом и остался в живых.
При виде любой маленькой девочки я невольно обращаюсь мыслью к той светловолосой, в синем платьице с кружевами, которую сохранила моя память.
Почему так происходит, я не знаю. Но когда у тебя есть одно-единственное воспоминание, наверное, естественно все время к нему возвращаться. Понять бы только, откуда это воспоминание взялось.
Девочка в синем платьице снова приходит мне на ум на детской площадке, когда я наблюдаю за маленькой гимнасткой, перехватывающей ручками перекладины горизонтальной лестницы.
