— Эй! — громче повторил, потребовал Йен.
Один из зверей тут же выпрыгнул из белой пелены навстречу, встал под руку, и Йен схватился за него, сжал клок белой шерсти в кулаке, как только что сжимал снег. Волк был теплым. Он двинулся вперед, Йен пошел следом. Еще один оказался с другой стороны и тоже попытался встать под руку.
— Нельзя, — сказал ему Йен, и за него уже не схватился — удержался на ногах. — Скажи… своим. Не трогай. Безоружных. Они… запутались. Ошиблись.
Он не знал, говорил ли это, или просто губами шевелил, потому что сам себя не слышал. Не знал, понимает ли его волк. Не знал, жив ли еще сам. Бодрствует ли. Но в любом случае попытаться было нужно.
"Иначе отец потом злиться будет... — подумал Йен. — Снова будет кричать... Зачем постоянно кричать?"
Волк вошел в ближайший дом, толкнув носом дверь. Йен сделал деревянный шаг следом. Повторил:
— Нельзя… — но больше уже ничего сказать не смог.
Перед глазами окончательно потемнело. Волк не остановился — вел его вперед. А потом мотнул головой, стряхивая руку. Йен отпустил, попытался сделать шаг и тут же рухнул, схватившись за что-то. Как оказалось — устланную жесткими шкурами лавку. Медленно заполз на нее, закрыл глаза. Почувствовал, как его укрывают чем-то тяжелым и теплым.
***
За окном выли волки, им подпевала мет?ель. И больше не кричали люди.
Он пришел в себя, когда все стихло.
***
Открыл глаза и уста?вился перед собой. И тут же увидел нависшую над ним белоснежную морду.
— Если вы насчет шкур, — чуть слышно прохрипел Йен, — то ошиблись поколением. Это к папе...
Волк наклонил голову набок. Совсем не по-волчьи, по-собачьи, и Йен медленно сел. Пошевелил пальцами. Как ни странно, пальцы шевелились нормально. Он вообще чувствовал себя на удивление нормально. Отвратительно нормально. Хотелось лежать в бреду и ничего не видеть, не слышать, не знать. Но мыслил он ясно, тело было послушным и даже не подумало заболеть.
“Чихни хоть что ли...” — сердито подумал Йен. Вновь уставился на волка. Тот ждал. У его лап на полу лежал ворох одежды.
— Тряпок принес, — пробормотал Йен, осторожно разгреб ногой принесенные вещи. Вещи были влажными, и Йену не хотелось думать, от растаявшего ли снега или от чего-то другого. — Молодец. Хорошие тряпки. Грязные. Рэю бы понравились.
И осторожно натянул на себя рубаху, несколько пар штанов, кожаную куртку, на нее набросил нечто, похожее на меховую накидку, видавшую виды, облезлую и грязную. Ноги сунул в сапоги. Те оказались порванными в нескольких местах по нижнему шву, но Йен сейчас был не в той ситуации, чтобы перебирать.
