— Молодцы у тебя работают, немого заставят говорить! — то ли серьезно, то ли с сарказмом произнес Никита Романович.
— Да, мастера заплечные у нас не зря свое жалованье получают! — не заметив иронии, с гордостью заявил Юрий. — Правда, на этот раз перестарались. Мужичок на дыбе богу душу отдал!
— Тело княжича нашли?
— Нет!
— Жаль парня, с отцом не простился, и душа его теперь будет маяться, как неприкаянная, пока тело по христианскому обычаю земле не предадут! — с сожалением произнес Никита Романович. — Теперь получается, что единственный наследник Михаила Бежецкого ты?
— Я! — ответил Юрий. — Уже челобитную на наследство в Поместный приказ подал! Будут моей Ирине на золоте подавать!
Несмотря на стеснение законами 1562 и 1572 годов права наследования родовых вотчин, ограничивающих его тремя коленами ближайших боковых родственников при неимении прямых, Юрий в их число входил.
— Рад слышать такие слова! — похвалил будущего зятя Никита Романович, а сам подумал: — "На чужом горе свое счастье грех строить!".
Обсудив военные новости, дворцовые сплетни, к заутрене, будущий тесть покинул своего зятя. Никита Романович, направляясь, домой на украшенном серебром ахалтекинце, думал о превратностях судьбы. Вотчина, которая должна была по праву, принадлежать деду Юрия, теперь будет собственностью его внука. Никита Романович хорошо знал эту скандальную историю, когда прадед Юрия, старый князь Дмитрий, лишил наследства своего законнорожденного сына Петра, деда Юрия. Случилось так, что жена Дмитрия Ивановича, не дожив до тридцати лет, умерла от горячки. Князь жил один, храня ей верность, в редких случаях шаля с холопками. Наверное, он так бы и закончил жизнь бобылем, если бы великий князь Василий Иванович, не начал войну с Литвой. С войны, привез в свое имение убеленный сединами князь красивую полячку, лет на тридцать моложе его. Но недолго ему пришлось наслаждаться семейным счастьем. По царскому Указу молодожену предстояло опять отправиться на войну. Из Литвы князь Дмитрий писал своей молодой жене длинные трогательные письма, не всегда получая ответы. Полячка, отнюдь не строгая к морали, крутила любовные романы с молодыми дворянами, ставя рога своему седому супругу и транжиря его деньги. Доброжелатели, побывав в отпуске, наглядевшись на проказы полячки, извещали супруга о похождениях его молодой жены. Но влюбленный князь Дмитрий не верил этому. И напрасно. Произошла самая настоящая беда. Полячка, успела совратить его сына, семнадцатилетнего Петра, юношу неопытного в любовных делах. Возможно, эта любовная интрижка между его сыном и мачехой закончилась бы задолго до приезда князя в отпуск и осталась тайной для него навсегда. Но получилось так, что в одном из сражений, князь Дмитрий был ранен и срочно направлен на отдых домой. Здесь, на своем брачном ложе, он застал сына в объятьях пылкой полячки. Князя хватил удар. Он прогнал неверную супругу и неблагодарного Петра. Незадолго до смерти он женился на своей холопке, имевшей от него ребенка. Умирая, князь Дмитрий проклял и лишил наследства Петра. Своим сыном он признал Константина, незаконнорожденного ребенка холопки, ставшей его женой. По завещанию вотчина перешла Константину. Петр, познавший унижение и нищету, наконец, обрел свой дом, женившись на дочери, бывшего рязанского боярина, обласканного московским государем за тайную помощь в присоединении к Москве Рязанского княжества. Время стерло чувство стыда из памяти Петра, но обида на отца и ненависть к сыну рабыни, ставшему владельцем родового гнезда Бежецких, не затихла, и передались его сыну Феодосию, а затем и внуку Юрию.
