И вокруг - словно вата густая,
Вязнут пальцы во всякий предмет,
Вяжет сон к братовьям не пуская...
Стихи Михаила Федосеенкова я читал в электричке.
Андрей дал в дорогу. Раньше я думал, что поэты живут только в столицах, называются Евтушенками и Вознесенскими и получают премии ленинского комсомола. А теперь не мог вспомнить ни единой строчки столичных знаменитостей. По моей теории - их стихи не бьши частью души. Набор умствований в рифму и только. Глядя в вагонное окно, я вдруг понял, что эту "провинциальную", но вечную красоту многим столичным мэтрам выразить не дано. Они больше любят весь мир в целом и себя в нем, нежели его малую неповторимость и себя как ничтожную былинку в ней.
Если эта природа удобопревратна
И с греха первородного повреждена,
То понятно, откуда кровавые пятна
Посреди златотканого полотна.
То понятно, с чего над моей головою
Стонут в роще деревья на все голоса,
А поверх - от вселенского плача и воя
Захлебнулись как будто в себе небеса...
Я готов оплатить эти горькие грозди,
Эти стоны берез, в мятеже облака, -
Пусть ладони прошьют мне за пращуров гвозди,
Но сперва красоты пусть коснется рука!
"Сентябрьское" в апрельском поезде... Потом я читал стихи Андрея.
Поезд приближался к станции Кмышев. Серая, будто поседевшая за зиму, земля на обнаженных полях отражалась в пасмурном небе. Грязное стекло вагона скрадывало первую зелень. Было еще безнадежно далеко до лета, но все же я вспомнил: луг - зеленое озеро - с петляющей посередине тропой. Я вспомнил окна, из которых ветер махал белыми кружевными занавесками. А когда спросил у бабы Лины, был ли я здесь, она хитровато улыбнулась и ответила:
- Раз помнишь- значит был, а будет надо- еще придешь.
Потом она долго молилась перед образами, долго собирала из разных пучков травы и коренья, бросала их в кипящую воду, что-то приговаривая. Заставила меня принести чистой воды из колодца и налила ее в трехлитровую банку. Еще раз перекрестилась на образа:
- Господи, благослови.- И повернувшись ко мне, сказала. - Плохо, что ты некрещеный. Евангелия-то хоть читал?
- Андрей дал, читал.
Потом успокоила сама себя:
- Ну, а коли некрещеный, то и спросу с тебя меньше.
У знахарей-то лечиться грех. Вон тебя как бесы облепили да замучили. Зачем к экстрасенсам ходил? И что за моду нынче взяли, чуть что - к самому дьяволу за микстурой пойдут, прости, Господи.
- А ты - баба Лина?.. - не успел спросить.
- Я - божий одуванчик, девяносто лет мне. Не я лечу, Бог исцеляет, да и то не всех. А говоришь, Евангелие читал. Христос и апостолы денег за врачевание не брали, исцеляли Духом Святым, а не какими-то бесовскими энергиями. Ну да ладно, сядь вон там, сиди тихо и не перебивай, а то все насмарку будет. - И зашептала скороговоркой над водой...
