Каналы живут долго. Их строят на века. Но и они стареют. Проект водной дороги к столице составлялся с дальним прицелом. Однако к началу семидесятых годов пришлось кое-что перестраивать. Столица разрасталась — и тесным стал тоннель, ныряющий под канал, пришлось строить второй. Узким стал мост, по которому бегут над каналом машины на Ленинград, — перекинули над трассой новый.
Когда каналу исполнилось тридцать, подсчитали его заслуги: дает Москве-реке больше воды, чем природные источники, питает московский водопровод, перевез свыше двухсот миллионов пассажиров, пропустил к столице и из столицы более двух миллионов судов и плотов. Но как учтешь наслаждение, которое канал дает человеку, так сказать, в дополнение к основным своим обязанностям?
Он красив. Нет, кажется, ни одной пары башен у шлюзов, которые повторили бы другую. Одни узкие, удлиненные, другие полукруглые, у третьих пошли на отделку грубо отесанные глыбы камня, над четвертыми круто выгнули медные паруса модели каравелл Колумба. Но духу времени наиболее отвечает то, что находится внутри, за стенами башен. Там — царство обновляемой и совершенствуемой автоматики.
Мне не раз приходилось по крутой лестнице подниматься туда, где перед вахтенным начальником светятся на пульте управления цветные глазки электросигналов. Ему не надо перегибаться через перила балкона, чтобы узнать, что делается в камере шлюза: "следящее устройство" в любую минуту "расскажет", в каком положении ворота, каков уровень воды. Дежурный не мечется от рычага к рычагу, чтобы закрыть тяжелые ворота, поднять затвор в верхней части шлюза, открыть воде доступ в камеру, зажечь сигнальные огни. Вся сложная операция шлюзования, в которой участвует много механизмов и специальных устройств, требует от вахтенного начальника лишь легкого движения пальцев для поворота рукоятки ключа автоматического управления. На это нужно меньше физических усилий, чем для того, чтобы прихлопнуть комара, залетевшего в окно башни. И уже не первый год закрыты на замок насосные станции, откуда говорящие автоматы докладывают диспетчеру центрального пункта о рабочих нагрузках и рапортуют об исполнении его команд.
Над Подмосковьем — сумерки. Канал зажигает огни. Их красный пунктир слева и зеленый — справа прорисовывает очертания берегов, начинающие теряться на плавных поворотах. Там, где трасса прямая, горят оранжевые огни. На темную полировку водохранилища бросают отсвет неоновые красные линии створных знаков. Среди этих неподвижных огней ночного проспекта скользят неяркие сигнальные огни и темные силуэты встречных караванов. Светящийся белыми палубами, сверкающий зеркальными стеклами салонов, спешит на утреннюю встречу со столицей волжский гость.
