Койзмэн напоил чаем кока. Асей устало закрыл глаза. Зуёк снял с себя куртку, прикрыл Асея и закутал ноги его в мох. А сам сел у очага и долго пил чай, кружку за кружкой, подбрасывая в огонь топливо. В открытую дверь пырта видно было, как двигалось от левой руки к правой золотое пятно над горами, наливаясь алью. Близилась полночь. Порой Койзмэн дремал, уткнувши голову в колени. Тогда огонь на очаге угасал, угли покрывались пеплом, и комары, влетая в дверь, окно и дымоволок, со звоном облепляли лицо и руки зуйка: воспрянув, он подкладывал в очаг дрова: весело пылал красный огонь, пырт наполнялся дымом — от комарья одно спасенье. Повыгнав комарьё, Койзмэн поправлял спящего Асея, чтоб не дрог во сне. К утру, когда солнце, выглянув из-за горы веселым одуванчиком, разогнало комаров под кочки и листы, стало свежо. Земля по берегу покрылась густой и белой, словно иней осенью, росой. Над быстрою рекой свивался пеленой туман… Кричали кулики и утки. Протрубил журавль. Асей проснулся и, стуча зубами, одевался у погасшего огня. Зуёк Койзмэн спал, повалясь там, где сидел; рукой он прикрыл глаза от солнца. Асей развел огонь, поставил котелок и, заваривши чай, побудил Койзмэна. Тот проснулся не сразу, бранился, дрыгал ногами. Наконец встал, ополоснул лицо водой, выпил, не глядя на Асея, кружку чаю и сказал:
— Отдягнул сам, выдра морская, так завипки взяли, что человек уснул… Кури, что ли. Эх, ты, и свернуть не умешь!.. Ау, брат, где твой пип?[25] Тоже англичане! Гляди вот…
Зуёк Койзмэн свернул два крючка, насыпал в них махорки и дал одну цыгарку коку, сам закурив…
Потом Койзмэн осмотрел шитый вицей карбасок, подконопатив кой-где щели мхом с помощью ножа. В углу пырта Койзмэн отрыл под кучей мха два коротких весла и позвал Асея: "Ну, гондольер молодой, идем, спихнем гондолу-то!" Вдвоем с Асеем они столкнули лодку на воду, собрали пожитки и пустились по реке. Асей — на носу, Койзмэн — на корме. Асей умел грести веслом не хуже Койзмэна. Зуёк держал карбас наперерез, обходя плывущие то врозь, то сплоченно бревна мачтовой сосны где нибудь наверху шведы рубили лес. На том берегу лумболы, средь камгей, виднелся такой же закопченый пырт, кой-как срубленный, с пологой крышей, засыпанной землей… Около пырта вверх коргом тоже лежал шитый вицей карбасок. Лодка уткнулась в берег. Асей выскочил на камни и, подтянувши карбас, стал выплясывать на берегу, выкрикивая что-то в ту сторону, где, можно было предполагать, за горами на тралере Толстый Джонни, хватившись кока, и Бодряной — зуйка, бранят их последними словами…
